Рожденная Штормом

Я не могла освободить плечи, но элементаль был достаточно близко, и, повернувшись в его сторону, я со всей силы ударила, целясь в пах, по аналогии с Серым человеком, но джентри прикрылся бедром. А дух схватил меня за ноги.

— Ты все только усложняешь. — Элементаль злобно прищурился. — Намного лучше для тебя просто подчиниться.

— И не мечтай!

— Она покорится, хозяин, — произнес дух. — Ее мать лежит вон там, на полу.

Удерживаемая духом, я напряглась.

— Не прикасайся к ней.

Элементаль повернулся и пошел в ту сторону, где лежала моя мама. Он наклонился к ней и почти нежно поднял на руки.

— Она жива... пока.

— Ты ублюдок, оставь ее в покое! — Закричав, я дернулась так сильно, что на секунду мне показалось, что я вырву себе руки из плеч.

— Отпусти ее… — приказал элементаль своему слуге.

— Господин...

— Отпусти ее. Она ничего не сделает, потому что знает, что стоит ей хоть на шаг к нам приблизиться, — грязная рука скользнула к маминому горлу, оставляя грязный след, — то я сверну ее матери шею.

Дух освободил меня. Я не сдвинулась с места.

— Я убью тебя, — прохрипела я, голос охрип от удушья и криков. — Я разорву тебя на куски прежде чем отправить в ад.

— Сомневаюсь. Ну, если хочешь чтоб твоя мамочка осталась жива. Эй, — окликнул он одного из своих слуг, — возьми ее. — Элементаль передал духу мою маму и теперь он удерживал ее. — Если тебе покажется, что Одиллия Черный Лебедь угрожает мне — убей эту женщину.

— Одиллия Черный Лебедь всегда выглядит угрожающей, — сказал дух спокойным невозмутимым голосом. Видимо у слуг элементаля такое же хорошее чувство юмора, как и у меня.

— Ты знаешь, что я имел в виду, — отрезал элементаль. Он еще ближе подошел ко мне. Теперь нас разделяло несколько дюймов. — Сейчас, я позволю тебе жить. Я позволю жить твоей матери. Всё, что от тебя требуется, просто не сопротивляйся мне, пока я буду занят тем делом, из-за которого пришел. И когда я закончу, мы мирно расстанемся. Ты поняла?

Гнев и ярость бушевали во мне, и я почувствовала на щеках слезы. Мне хотелось броситься на него и выцарапать глаза. Я так сильно хотела двинуть ему по яйцам, чтобы больше никто с уверенностью не мог сказать, что он мужчина. Я хотела отправить его к Персефоне по кусочкам.

Но я боялась. Так сильно боялась, что если даже моргну не так, они убьют мою маму. В руках духа она висела как беспомощная кукла. Я допускала, что она могла быть уже мертва, но что-то подсказывало мне, что это не так. Я не могла рисковать ее жизнью.

Согласно кивнув элементалю, я почувствовала, как по щеке скатилась еще одна слезинка.

— Хорошо, — элементаль выдохнул, и я поняла, что он так же сильно боится меня, как и я его. — А сейчас. Раздевайся.

К горлу подкатила желчь. Мне снова стало тяжело дышать, как будто воздух вокруг меня стал плотным и тяжелым. Вниз сорвалась еще одна слезинка, я медленно потянула вниз пижамные штаны, и убрала ставший теперь бесполезным пистолет. Конечно, в голове пронеслась мимолетная мысль, что я могу выстрелить в элементаля прямо сейчас, но я недостаточно быстрая, чтобы успеть прикончить их всех.

Стоит ли рисковать? Если элементаль сказал правду, то мы с мамой останемся в живых, конечно если я всё это перенесу. Я принимаю таблетки и, скорее всего, не забеременею. Нужно только лежать смирно, пока эта ожившая куча грязи будет вторгаться в меня. Все могло быть и хуже.

Посмотрев на элементаля, я пытаясь представить, как его руки прикасаются ко мне. Воздух стал еще плотнее, и в комнате стало совсем не продохнуть. Свет казалось стал тусклее, как тогда, когда дух душил меня, и я подумала, что еще чуть-чуть и я отключусь. Обморок уже не казался чем-то плохим, по крайней мере, я бы ничего не запомнила.

— Успокойся, — нетерпеливо сказал элементаль. Он тоже тяжело дышал.

Я медлила снимать нижнее белье. На мне были комфортные бикини из серого хлопка. Они были хороши, но не сексуальны. И не подходили расцветкой к розовому топу. Хотя наверняка, элементалю было плевать, что на мне надето. На его лице светилось нескрываемое желание. Я смотрела на его шероховатое, деформированное тело, и старалась не завыть. Я знала, что должна сделать, но так этого не хотела. О, Боже, я не хочу чтобы это прикасалось ко мне. Не хочу чтобы это нечто прижималось ко мне. Тошнотворный спазм свернул мой желудок, и я отчаянно задумалась, где же сейчас Кийо. Конечно, он не мог находится рядом со мной 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, как же сейчас я жалела о своем резком комментарии о его защите. Как бы мне хотелось, чтобы он прямо сейчас ворвался сюда. Он был нужен мне. Никогда за всю свою жизнь я не чувствовала себя такой беспомощной, даже в той, давно потерянной памяти. И мне не нравилось это состояние.