Рожденная свободной (трилогия с иллюстрациями)

В это утро мы долго наблюдали за семейством из трех львят, которые очень напоминали наших. Нуру даже слушать не хотел, что это не Джеспэ, Гупа и Эльса-маленькая. Чтобы доказать его ошибку, я окликнула львят. Они не ответили. Для большей убедительности я поставила у машины тазик с водой. Один из самцов, который играл роль вожака, зарычал на меня и ушел.

Конечно, было удивительно, что три львенка такого же возраста тоже оказались сиротами, причем самка не только была похожа на Эльсу-маленькую, но вела себя в точности так же. Правда, в отличие от Эльсы-маленькой она, когда сидела, не втягивала голову в плечи, а у братьев не было ни метины от стрелы, ни круглого живота, как у Гупы. Проследив за ними несколько часов, я совсем уверилась, что это чужие львы. А когда мы отъехали, меня вдруг взяло сомнение. И мы вернулись и посмотрели еще. Нет, конечно, не наши.

Я понимала, что нужно какое-то время, прежде чем Джеспэ, Гупа и Эльса-маленькая привыкнут к мухам цеце и множеству незнакомых львов. Мы продолжали искать их вдоль подножия крутого склона, а также в дальних урочищах, где было меньше львов и совсем отсутствовали мухи. Нас особенно привлекала сильно размытая лагга. Под защитой ее крутых склонов львята могли спускаться на водопой к реке, не выходя на открытое место. Кругом было столько антилоп импала, что мы назвали русло Импала-лагга. Но там, где она выходила к реке, обосновалось семейство львов. В первый раз мы увидели их в самую знойную пору дня. Львица и двое почти взрослых львят спали возле своей добычи, которую продолжали охранять, хотя наелись досыта. Дерево над ними было усеяно грифами, а на одной ветке лежал третий львенок. Вот он хорошенько потянулся, зевнул, не спеша слез на землю и лег рядом с матерью.

Было очень жарко, львы дышали с шумом. Наконец два львенка, облюбовав развесистое деревце, вскарабкались на него. Тонкие суки зловеще гнулись под их весом, но они не слезали, наверху все-таки был ветерок…

В другой раз мы увидели то же семейство, когда оно шло к застоявшейся луже на берегу реки. Мать выступала первой и тщательно прощупывала лапой почву. Но глубокий ил преграждал путь к воде, тогда она посмотрела вокруг и легла на сырую землю. Двое львят последовали ее примеру. Мы часто и у Эльсы видели такую же осмотрительность. Львы всегда остерегаются завязнуть в иле, я ни разу не слышала, чтобы лев попал в топь.

К сожалению, нельзя сказать того же о слонах. В засуху, когда их одолевает жажда, слоны нередко забредают в болото, и чем отчаяннее силятся выбраться из него, тем хуже увязают. Мы много раз пытались спасти слонов от этой ужасной медленной смерти. Иногда в одном болоте оказывается по нескольку слонов. Может быть, отсюда и миф о «кладбищах слонов»? А вот бегемоты, носороги, буйволы очень любят грязевые ванны и, несмотря на огромный вес, не тонут. Будто инстинктивно чувствуют, каких мест надо избегать.

Через несколько дней мы опять встретили эту семью, но теперь с ними был очень крупный самец.

Пожалуй, стоит поискать наших львят где-нибудь подальше, вряд ли они прижились на участке, занятом такой большой семьей. Мы проехали в другой конец долины, километров за шестьдесят. Здесь было множество гну и зебр, над которыми носились тучи мух цеце. Нет, и тут не такое место, чтобы оно могло прийтись по вкусу нашим львятам. Оставались необследованными только два участка — холмы за рекой напротив урочища львят да равнина за крутой грядой.

На холмы никак нельзя подняться на машине, но гряду можно, пожалуй, объехать и потом выбраться на гребень с другой стороны, где склон более отлогий. Несколько дней мы тряслись по ухабам, и, как ни Искусно Джон Мбого вел машину, она все время налетала на камни или проваливалась в скрытые высокой травой ямы. Раз мы сели дифером на череп буйвола, причем рога застряли в моторе. Частенько натыкались на поваленные стволы. Джон Мбого судорожно цеплялся за руль, а я стукалась головой о потолок кабинки. В конце концов мы отказались одолеть эту гряду, боясь застрять где-нибудь вдали от Серонеры.

Мы начинали день исполненные надежд и каждый вечер возвращались ни с чем.

На обратном пути солнце было позади нас, и мы видели животных при самом четком освещении. Хороши были закаты. Синие холмы среди желтой-равнины, темно-коричневые пятна термитников, на которых часто стояли гепарды и топи. Иногда над травой появлялась косматая грива. Это поднимал голову лев, высматривая себе добычу среди пасущихся стад. Страусы обмахивались крыльями, важно расхаживали дрофы, красуясь перед цесарками и турачами.

Но особую слабость я питала к ушастым лисам. Это ночные животные, обычно очень робкие, но здесь мы часто и вечером видели их мордочки, похожие на маски, с очень живыми глазами и огромными круглыми ушами. Дональд Кер рассказывал мне, что они прикладывают ухо к земле и слушают, нет ли поблизости крыс или мышей, которыми они обычно питаются.