Рожденная умереть (СИ)

Впервые я не хотела отстраниться от него. Впервые мне захотелось стать с ним ближе. Действительно ближе. Не притворяться, не дурачиться… А позволить себе признаться в том, что он нужен мне. Приподнявшись на носочки, я притянула его за ворот футболки и впилась в горячие, голодные губы. Шон обхватил меня за талию и, развернув, прижал к стене. С выдохом сорвался едва слышный стон. Он наклонился и прикусил мочку уха и проложил дорожку из невесомых поцелуев по шее к плечу, прикусив тонкую кожу на ключице. По телу прокатилась волна желания, оставив легкое покалывание в кончиках пальцев и внизу живота. Горячие ладони блуждали по телу, изучающе поглаживали кожу вниз по спине, а затем к бедрам. Слегка задержавшись на ягодицах, Шон сжал их, сильнее прижимая меня к себе, чтобы мне удалось почувствовать его возбуждение. Я нырнула руками ему под футболку, чтобы снять. Шон перехватил меня за запястья, поднял руки над головой и, не отрываясь от губ, прошептал:

— Если ты сейчас опять скажешь мне что-то вроде «пути назад не будет» — я откушу тебе что-нибудь.

Я не смогла сдержать хриплый возбужденный смешок.

— Неужели?

— Думаешь, я шучу?

— Нет, думаю, ты серьёзен, как никогда.

И я снова прильнула к его губам. Больше Шон себя не сдерживал. Буквально вцепившись в мои губы, он подхватил меня и положил на кровать, нависнув сверху. Треск. По кровати рассыпались пуговицы. Покрывая горячими поцелуями каждый сантиметр кожи от ложбинки груди до шеи, он вернулся к моим губам. Воздуха едва хватало, пока мы спешно и нетерпеливо избавлялись от одежды. Контраст температур нашей кожи создавал приятную дрожь, разносящуюся вместе с волнами неги. Внезапно Шон замер.

— Что? — недоуменно спросила я.

— А у тебя… уже был кто-то?

Я вытаращила глаза.

— Шон, мне девятнадцать. Я похожа на человека, которого можно было бы отдать в монастырь?

— Ну я подумал, что это могло бы быть причиной, по которой тебе удавалось устоять передо мной.

— Придурок.

Он слегка рассмеялся и вернулся к изучению моего тела руками и губами. Я выгибалась ему навстречу, и, уловив момент, он вошел в меня резко, почти грубо, едва справляясь со сбитым дыханием. Дав мне пару секунд привыкнуть, он стал набирать темп. Каждый толчок разносился по телу волнами пожара. Я едва сдерживалась, чтобы не кричать, выгибая спину в сладостных конвульсиях. Не давая ни секунды на ровный вдох, Шон ускорился настолько, словно пытался выбить из меня душу, доводя до яркого пика, от которого зазвенело в ушах. Волк сдул налипшие на лицо пряди волос и поцеловал меня в нос.

Отдышавшись, мы пролежали в обнимку еще минут тридцать. И пролежали бы еще, если бы мой желудок не начал исполнять предсмертные песни китов.

Поесть мы решили в городе, но, естественно, не смогли выйти незамеченными из отеля.

— Стефани, — меня окликнула уже знакомая вампирша.

— Виктория.

— Как вам Прага?

— Атмосферно. И сильно разнится с привычными нам каменными джунглями. Спасибо, что спросили.

Виктория натянуто улыбнулась смерив, взглядом Шона.

— А Вы что скажете?

— Тесновато.

— Вам больше по душе леса?

Оборотень пропустил прозрачный сарказм мимо ушей, хотя внутри встрепенулся.

— Да. Люблю простор и свежий воздух. Не по мне жить в комарином рое.

Глаза вампирши сузились в презрении, но она выдала еще одну улыбку из разряда «вежливых» и откланялась, попросив напоследок передать Виктору, чтобы тот связался с ней, когда будет свободен.

Мы прогулялись по высохшим, залитым солнцем улочкам Праги тем же путем, что и вчера. Моим умом и телом завладели запахи небольшого ресторанчика возле моста через Влтаву. Я несколько раз чуть не сломала язык в попытках выговорить это название. На вкус еда была такая же потрясная, как на вид и запах. Мы умяли приличный по объему и калоражу обед под взгляды местных и туристов, после чего расслабленно откинулись в креслах. Я всеми силами пыталась уводить разговор от темы сегодняшнего вечера, но вышло паршиво.

Ничего так и не придумав в качестве аргументов для Шона, мне пришлось прибегнуть ко всем возможным уговорам, чтобы убедить его смириться с тем, что мы с Виктором идем вдвоем. Наслушавшись отборных трехэтажных комплиментов, мне все же удалось добиться обещания, что он не последует за нами. Остаток дня он хоть и постоянно держался рядом, но был напряжен, как гитарная струна.