Рожденная в битвах. Шотландия до конца XIV века

Из такого вывода отнюдь не следует, что феодализация Шотландии была чисто внешней, навязанной стране по воле короны. Впервые появившись на юго-востоке в конце XI — начале XII в., новые социально-экономические формы не быстро, но необратимо и органично продвигались на север и запад, накладывались на существующие общественные отношения и дополняли их, пока наконец в XIV в. не достигли самых отдаленных горных и островных областей. Шотландский феодализм не являлся половинчатым и неразвитым, как некогда утверждали английские историки. По общим признакам он соответствовал западноевропейской, в частности англо-нормандской, модели. С другой стороны, в сравнении с Англией и странами континента феодальному строю в Шотландии присущи многие самобытные черты.

В отличие от Англии и ряда других государств, экономика Шотландии основывалась главным образом на скотоводстве, крестьяне в большинстве сохраняли личную свободу, города имели прежде всего торговое значение при сравнительной слабости ремесленного производства. Имелось и множество более частных особенностей: безвозмездность церковных владений, морская разновидность военной службы, отсутствие «щитовых денег» и побора на городские стены и т. д. Шотландский феодализм был менее сложным и многоступенчатым, менее «бюрократическим», чем английский. Сеньор стоял ближе к простолюдину, понятие «знатности» было более широким и доступным, чем обычно, а горизонтальная (клановая) структура общества нередко оказывалась прочнее феодально-иерархической вертикали. И хотя историю Шотландии менее всего можно назвать безмятежной, все же до периода позднего Средневековья в стране не произошло ни одного сколько-нибудь крупного крестьянского или городского выступления классового или антифеодального характера.[95] Разумеется, средневековое шотландское общество было далеко от социальной гармонии и благоденствия, но не подлежит сомнению, что сословные противоречия в нем были куда менее резкими, чем в Англии или Франции (снова вспомним однопалатный парламент).

Самая своеобразная, если не уникальная, черта средневековой Шотландии — соседство и взаимодействие феодальных отношений с клановыми. Понятие «клан» уже давно употребляется как синоним слова «род». Но в строгом смысле клан — не всякий род, а только тот, что сложился на шотландской почве в VI–XVI вв. К сожалению, из-за редкости ранних гэльских источников нелегко составить полное представление об этой живучей, архаичной и в то же время достаточно гибкой социальной форме, хотя я и постарался ее обрисовать в одном из разделов третьей главы. Трудно не согласиться с проницательным замечанием Т. К. Смаута, что «различия в общественной структуре между <…> Highlands и Lowlands состояли большей частью в акцентах — «горное» общество основывалось на родстве, преобразованном феодализмом, а “равнинное” общество — на феодализме, смягченном родством».{612} Во всяком случае, известно довольно для заключения, что клановой системы в ее шотландском обличье не было ни в Ирландии, ни в Уэльсе, ни тем более в Англии.

Определить место Шотландии в средневековой Европе помогает ее географическое положение в треугольнике Ирландия — Англия — Норвегия. Действительно, все три страны не только оказывали на нее сильное и продолжительное влияние,[96] но и стали местом исхода в Шотландию многочисленных переселенцев. Вместе с тем возникновение Королевства Скоттов — не просто итог соединения трех заимствованных традиций (нельзя забывать о культурном своеобразии местных племен пиктов и бриттов). Условия Шотландии неповторимы, и уже вскоре проявились значительные расхождения с соседними и во многом родственными государствами. Прежде всего сказались природно-экономические отличия: Шотландия была богаче Норвегии, но беднее Ирландии и Англии. Не менее важно и то, что в Шотландии сложилась настолько прочная государственность, что, не в пример Ирландии и Норвегии, она не оказалась под иноземным владычеством. Об англо-шотландских различиях уже было сказано немало.

Интересно сравнить Шотландию с еще одной, более отдаленной от нее горной страной — Швейцарией. Их объединяет и сходство природных и экономических факторов, и пестрота местных условий и этнокультурных групп, и вековая отважная борьба за свободу с могучим внешним врагом, будь то Плантагенеты или Габсбурги. Правда, Шотландия издревле развивалась как единая монархия, а Швейцария — как федерация кантонов-республик. Не могли быть тождественными и их феодальные системы. Но в обеих странах почти одновременно наблюдалось явление, которое в XIII в. набирало силу в разных частях Европы, — эволюция самосознания и средневековой народности, что и стало, как уже отмечено, главной причиной войн за независимость Шотландии и их исхода.

Первая война за независимость длилась, если не считать нескольких лет затишья, тридцать два года (1296–1328 гг.). Ее можно разделить на четыре этапа.

I. 1296 г. Поражение малочисленной «баронской» армии Джона Бэллиола при Данбаре и быстрое подчинение страны Эдуардом I.