Рожденная в битвах. Шотландия до конца XIV века

Начиная с XII в. все большее участие к Шотландии выказывал Апостольский Престол. Буллы Александра III (1176), Целестина III (1192) и Гонория III (1225) обеспечили независимость шотландской церкви и необычность ее положения. Булла 1192 г., именуемая по первым словам «Cum universi», — образец документов высшего разряда, исходивших из папской канцелярии.^{40},[10] Послания из Рима нередко прибывали и позже. Актами 1328–1329 гг. папа Иоанн XXII снял с Шотландии интердикт и пожаловал ее монархам право помазания при коронации. Ведя непрерывную борьбу военными и дипломатическими средствами, и англичане, и шотландцы упорно домогались поддержки Рима, затем Авиньона. Папские документы нельзя отделять от прошений, на которые они были ответом. Мы располагаем письмами английских баронов и Эдуарда I Бонифацию VIII от 1301 г. и даже данными о консультациях, которые Эдуард предварительно провел с университетскими легистами. Чтобы оспорить английские доводы, шотландцы послали в курию магистра Бальдреда Биссета. Его опровержение — «Processus» — приводится в хрониках Фордана, Боуэра и приорства Пласкарден.

С Авиньоном связан и самый выдающийся памятник истории Шотландии — Арбротская декларация 1320г. Из нескольких вариантов оригинала уцелела лишь одна поврежденная копия. Хронисты тоже приводят текст Декларации, но с некоторыми разночтениями; как ни странно, эти варианты до сих пор должным образом не сверены между собой. Документы полемики с Англией конца XIII — начала XIV в. красноречиво свидетельствуют о высоком уровне развития шотландской народности и ее самосознания.

Прибегая к документам как шотландского, так и английского происхождения, надлежит соблюдать осторожность, так как подчас одно и то же событие освещается совсем по-разному. Например, существуют две версии присяги Александера III Эдуарду I в 1278 г. Одна, занесенная в английский свиток, показывает, что оммаж Александера был безоговорочным. Иначе излагает клятву Данфермлинский картулярий: король Шотландии присягнул на верность исключительно за те земли, которые держал от Эдуарда в Англии, с важной оговоркой — «кроме моего королевства». На возражения епископа Норичского Александер отвечал, что владеет своей державой «от единого Господа» и никто другой не имеет на нее права.^{41} Нелегко ответить с уверенностью, какое свидетельство предпочтительнее. Английская рукопись несколько старше, но она приводит ошибочную дату (29 сентября вместо 28 октября), и возможно даже, что выражения присяги написаны поверх стертого первоначального текста. Быть может, ни один вариант в точности не соответствует случившемуся. Как бы то ни было, оба они интересны, поскольку определенно высказывают английскую и шотландскую точку зрения на вассалитет Александера.

Акты вассальной присяги не ограничиваются указанным примером. До нас дошли оммажи Эдуарду I, принесенные соискателями шотландской короны («Норемский дар» 1291 г.), Джоном Бэллиолом, Робертом Брюсом-младшим, тогда еще графом Кэррик. В известном издании Томаса Раймера^{42} вслед за подчинением Бэллиола в 1292 г. (сразу в нескольких латинских и французских редакциях) напечатан его отказ от присяги и вынужденное отречение 1296 г. Но, разумеется, не во всех документах лордом выступает король Англии. Известна присяга Роберту I графа Росса от 1308 г. и др.

Многие акты XIII–XIV вв., которые, строго говоря, относятся ко внутриполитической сфере, приобрели международное значение. Среди них целый ряд документов, посвященных «Великой Тяжбе» за шотландский трон в 1291–1292 гг. Материалы процесса представлены в рукописях превосходно — об этом позаботился сам Эдуарде верховный арбитр в споре. Главным источником служит пространный свиток под названием «Instrumentum Publicum Super Processu Scotiae». Это подробнейший протокол всех заседаний трибунала, начиная со вступительной речи судьи королевской скамьи Брабазона и кончая решающим словом Эдуарда. Свиток включает тенденциозные выдержки из английских хроник, призванные доказать «старинный вассалитет» Шотландии, и доводы всех претендентов на корону. Процесс велся на французском языке, а при записи был сделан латинский перевод, более многословный и цветистый. Это очевидно, если сопоставить французский текст выступления Брабазона, опубликованный в сборнике «Англо-шотландские отношения, 1174–1328», с латинским протоколом.^{43}