Рожденная в битвах. Шотландия до конца XIV века

Брюс, рассуждая о «естественном праве», подчеркивал, что он на одно колено ближе к Дэвиду I и что еще Александер II назвал его своим возможным наследником. Затем он объединился с графом Голландским при условии, что если один из них победит, то предоставит другому треть королевского домена в Шотландии, причем Брюс мог заменить ее своими английскими землями. Наконец, предвидя поражение, лорд Эннандейл прибег к доводам Хэйстингса в надежде хотя бы на треть Шотландии и отрекся от прав на корону в пользу сына, графа Кэррика, а тот передал свое графство Роберту Брюсу-младшему,^{428} который четырнадцать лет спустя стал королем Робертом I.

Джон Бэллиол держался уверенно и немногословно. Его иск покоился на одном аргументе: коль скоро Шотландское королевство неделимо, наследовать должен представитель старшей ветви. Справедливость утверждения была очевидна, и лишь усилия других претендентов отсрочили решение трибунала. Семнадцатого ноября 1292 г. победа была присуждена Бэллиолу. Тридцатого ноября, в день покровителя Шотландии Св. Андрея, Бэллиол вступил на престол в Сконе и через месяц совершил оммаж своему сеньору Эдуарду I. Большая государственная печать Хранителей была разбита на куски «в знак полного сюзеренитета короля Англии».^{429}

Многие историки изображали Бэллиола совершенно безвольным монархом, послушной марионеткой Эдуарда I, который преднамеренно посадил его на трон, чтобы распоряжаться Шотландией по своему произволу. Но король Джон не был ничтожеством и далеко не всегда повиновался английскому сюзерену. За свое краткое правление (1292–1296) Бэллиол предпринял ряд продуманных мер, призванных упрочить власть короны. При этом он неизменно действовал через парламент, который в течение года с небольшим созывал четырежды. На первом из них, в феврале 1293 г., был утвержден ордонанс о новом устройстве запада и Гебридских островов. Учреждались три больших шерифства — Скай, Лорн и Кинтайр, куда впервые назначались постоянные представители короны.^{430} Король также вызвал для присяги вождей западных кланов во главе с Энгусом Мак-Доналдом и обложил их владения феодальной службой. Не будучи хозяином гэльского запада, Джон не мог быть полноценным королем Шотландии. Тот же парламент, после расследования, постановил вернуть королю все домениальные земли, порученные Хранителями магнатам на период междуцарствия, и внести причитавшиеся феодальные платежи (так, Брюс-младший должен был уплатить рельеф за графство Кэррик). Опираясь на парламент, Бэллиол назначал чиновников, а также возобновил внешние сношения с Фландрией и Францией.

Постоянной заботой Бэллиола было правосудие короны. Накануне очередного парламента он предложил всем желающим «открыть перед нами и советом нашим обиды и преступления, кем-либо им причиненные».^{431} Ранее свободная подача исков в парламент не допускалась. Но именно апелляции приблизили разрыв с Англией и падение Бэллиола.

Эдуард I сразу дал понять, что он не только «верховный», но и «прямой» господин Шотландии. Всего через неделю после коронации в Сконе житель Берика по имени Бартоломью, проигравший три разных дела в суде Хранителей, обжаловал приговор в курии не шотландского, а английского короля. В двухнедельный срок Эдуард принял протест, вынес решение в пользу Бартоломью и даже возместил ему убытки.^{432} На возражение шотландских магнатов, что разбор исков за пределами страны запрещен Биргемским договором, Эдуард отвечал, что не связан никакими обещаниями, что будет и впредь принимать апелляции и, если понадобится, вызовет по ним самого Бэллиола. Второго января 1293 г. король Шотландии был принужден освободить своего сеньора от всех прежних обязательств и денонсировать Биргемский договор.^{433} Так Эдуард устранил последнюю гарантию шотландской независимости, бывшую в его глазах простым брачным контрактом.

Никогда прежде шотландцы не обращались в суд английской короны как высшую инстанцию. Теперь путь был открыт. Особенно прославилось дело МакДаффа, знатного шотландского барона, тянувшееся с ноября 1293 по май 1295 г.^{434} МакДафф подал Эдуарду жалобу на Бэллиола, который лишил его фьефа и бросил в тюрьму. Король Джон твердо отказался отвечать по иску перед английским парламентом. Тогда последний постановил, что король Скоттов должен лично являться для ответа, а если он станет препятствовать жалобе, то может утратить сюзеренитет над ее подателем. Бэллиолу ничего не осталось, как явиться в Лондон, где он заявил, что «не смеет отвечать по любому шотландскому делу без совета своих достойных людей». Однако под угрозой утраты трех своих главных бургов за «неуважение к суду» Бэллиол в конце концов сдался.