Рожденная в огне

– Я не хочу с ним беседовать. – Мегги налегла всем телом на стол, скрестив ноги. – Чего я хочу, Бри, любовь моя, так это узнать твое мнение о нем.

– Очень вежливый, хорошо говорит.

– Прямо как священник в церкви!

– Он гость в моем доме, и я…

– Богатый гость!

– И я не хочу сплетничать за его спиной, – спокойно закончила сестра.

– Святая Брианна! – Мегги отгрызла еще кусок от морковки, потрясла огрызком в воздухе. – А что, если я скажу тебе, что он собирается опекать меня и следить за моей карьерой?

– Опекать? – недоуменно переспросила Брианна. Движения ее на мгновение замедлились, но тут же возобновились в прежнем ритме. Очистки продолжали равномерно падать на газету, которую она положила на стол. – В каком смысле?

– Ну, сначала, видимо, в финансовом. Будет выставлять мои работы в своих галереях и уговаривать состоятельных клиентов купить их подороже. – Она помахала остатками овоща в своей руке перед тем, как доесть его. – Все, о чем может думать этот человек, – деньги. Как сделать, чтобы их было больше.

– Галереи, ты говоришь? – задумчиво повторила Брианна. – Он их владелец? У него их много?

– Да. В Дублине и в Корке. Но интересы у него везде – в Париже, в Лондоне, в Нью-Йорке. Наверное, и в Риме. В мире искусства все знают Рогана Суини.

Прозвучало ли это с долей иронии, Брианна не поняла. Мир искусства был так же далек от нее, как Луна. Но она ощутила теплый прилив гордости, что ее сестра так или иначе принадлежит этому миру.

– Его заинтересовали твои работы? – спросила она.

– Сунул в них свой аристократический нос! – фыркнула Мегги. – А до этого звонил по телефону, посылал письма. Вел себя как будущий хозяин. Только разве не наложил лапу на все, что я делала. А сегодня возник у меня на пороге и начал объяснять, как я в нем нуждаюсь. Смешно!

– А ты в нем не нуждаешься?

– Я ни в ком не нуждаюсь!

– Конечно. – Брианна отнесла очищенный картофель в мойку. – Только не ты, Маргарет Мэри.

– Ненавижу этот твой тон, снисходительно-высокомерный! Прямо как у нашей матери. – Она отошла от стола к холодильнику. – По-моему, мы живем довольно прилично, – заговорила она снова, после того, как достала оттуда банку пива. – По счетам платим вовремя, на столе каждый день еда, над головой – крыша. – Она уставилась в напрягшуюся спину сестры и добавила нетерпеливым тоном:

– Так, как было раньше, когда отец только-только продал ферму, больше никогда не будет, Бри.

– Думаешь, я этого не понимаю? – В голосе Брианны появился резкий оттенок. – Считаешь, мне всего мало? Что я не удовлетворена жизнью?

Невыносимая печаль внезапно и непроизвольно прозвучала в последних словах. Брианна повернулась к окну, неподвижным взглядом уставилась в то, что видела за ним: бесконечный дождь, бескрайние поля…

Мегги открыла банку с пивом, сделала глоток. Да, Брианне плохо, она видела это. Брианна страдает. Брианна, которая всегда посередке в их семье: между отцом и матерью, а теперь между матерью и Мегги.

И как раз сейчас появилась возможность что-то изменить. Для этого надо всего ничего: продать часть своей души.

– Она снова донимает тебя своими жалобами?

– Нет, – печально ответила Брианна, заправляя в узел рассыпавшиеся волосы. – Не совсем так.

– Я же вижу по твоему лицу, что она пребывает в одном из своих «настроений» и взваливает на тебя все свои горести. Как обычно. – Прежде чем сестра собралась ответить, Мегги продолжила:

– Ей никогда не будет хорошо, Брианна. Ты не в силах сделать ее счастливой. И я тоже, видит Бог… Она не может простить ему, что он был таким в ее жизни.

– А каким он был? – Брианна повернулась к сестре. – Каким был наш отец, Мегги?

– Человечным. И не без греха. – Мегги отставила пивную банку, приблизилась к сестре. – Но он был замечательным!.. Помнишь, Бри, когда он купил мула и решил сказочно разбогатеть, предлагая туристам фотографироваться на нем в кепке с козырьком и с нашей старой собакой у ног?

– Да, помню. Он куда больше потерял, чем приобрел, потому что желающих делать снимки было кот наплакал, а это упрямое животное нужно было кормить и ухаживать за ним.

– Но зато какое удовольствие! Помнишь, мы отправились в Клиффс оф Мор? Был яркий-преяркий летний день. Туристы сновали повсюду, играла музыка. Отец держал под уздцы нашего упрямца, а старый бедный пес Джо так боялся его, словно это был лев, а не мул.

– Ой, это было здорово! – радостно подхватила Брианна. Она немного оттаяла. – Несчастный Джо сидел на спине у мула и весь дрожал. А тот немец, помнишь, хотел их сфотографировать.

– А мул начал брыкаться, – продолжала вспоминать Мегги. Она снова взяла банку с пивом и подняла ее, как бокал во время тоста. – Немец отскочил и стал ругаться на трех языках. А Джо спрыгнул с мула и угодил на прилавок с кружевными воротниками! Тогда мул помчался, распугивая всех кругом. Вот это было зрелище! Все бегут, кричат, бранятся, смеются!.. Там был скрипач, помнишь? Он как ни в чем не бывало наигрывал на своей скрипочке, словно ничего не произошло и все сейчас начнут танцевать.