Рожденная в огне

– Просто уверенный. Он твердый орешек, наш Роган. И не без оснований. У него безошибочное чутье, когда дело касается приобретения предметов искусства или когда он оказывает содействие кому-либо из художников. – Джозеф был явно из тех, кто быстро сходится с другими и чувствует себя, по большей части, вполне раскованно, не стесняясь затрагивать весьма животрепещущие, быть может, даже личные темы. Он уселся рядом с Мегги, вытянув ноги, затем согнул их в коленях и, переместившись поближе, произнес:

– Не мог не обратить внимания, когда вошел, что вы некоторым образом набычились друг на друга. Я не ошибся?

Мегги слабо улыбнулась.

– У нас, видимо, слишком мало общего. Он чересчур напористый, ваш Роган.

– Верно. Но те, на кого он напирает, почти не ощущают этого, потому что напор достаточно мягок. И полезен, я бы сказал.

– Со мной он не был мягким, – сквозь зубы процедила Мегги.

– Я заметил. Это несколько странно. Видите ли, Мегги, думаю, я не выдам служебной тайны, если скажу, что Роган намерен включить вас в число постоянных авторов нашей галереи. Я работаю с ним достаточно долго и не припомню, чтобы он был так сосредоточен на ком-нибудь. И заинтересован.

– Мне следует быть польщенной, – полуутвердительно произнесла она, вздохнув и снова прикрывая глаза. – Я такой и чувствую себя, Джозеф, большую часть времени, когда он не выводит меня из терпения своими хозяйскими замашками. Обращается, как какой-нибудь принц с крестьянкой.

– Видимо, он так привык.

– Со мной у него это не пройдет! – Она открыла глаза и поднялась. – Покажете мне остальную часть галереи?

– С удовольствием. А вы мне поведаете о своей жизни, ладно?

Она скосила на него глаза. Дотошный человек. С мечтательным взглядом и пиратской внешностью. Ей нравились дотошные, любознательные люди. Если они были друзьями.

– Договорились, – согласилась она и взяла его под руку, когда они двинулись в путь к следующему арочному входу. – «Жил да был один крестьянин, и хотел он стать поэтом…» Помните, откуда это?

По мнению Мегги, в Дублине было слишком много народу. Шагу не сделать, чтоб не столкнуться с кем-нибудь. Однако город хорош, этого она отрицать не станет. Чудесный вид на залив, пирамидальные крыши, прекрасные дома – сочетание красного кирпича и серого камня. Очень впечатляет.

Водитель машины, Брайан Даггин, рассказывал, что первым дублинцам было свойственно превеликое чувство красоты и порядка, а также собственной выгоды. Что ж, подумала она, такой город должен вполне подходить Рогану, а Роган – ему.

Она с удовольствием ехала в удобном, почти бесшумном автомобиле, наслаждаясь яркой зеленью садов, медными куполами, тенистыми парками и оживленной рекою Лиффи, рассекающей город надвое и впадающей в залив.

Когда она видела суету на улицах, спешащих куда-то людей, пульс учащался. Но такое состояние продолжалось недолго: зрелище утомляло ее – особенно на О'Коннел-стрит, где, казалось, все непременно хотели догнать и обогнать друг друга – и ей уже не терпелось поскорее очутиться у себя, на Западе, где спокойные дороги и люди ходят и ездят не торопясь.

Впрочем, это желание не мешало ей восторгаться видом с моста О'Коннел на суда, пришвартованные у набережных, на величественный купол Дворца юстиции, блещущий под солнцем. Водителю нравилось, что она просила его ехать куда он хочет, безо всякой цели, и часто выходила из машины, чтобы пройтись по какой-нибудь площади или парку.

На Графтон-стрит она остановилась, чтобы купить подарок Брианне – серебряную брошь в виде полукруга с вкрапленными в него гранатами. Такое простое с виду, традиционное украшение должно прийтись по вкусу сестре.

Для себя она приглядела дорогие серьги – длинные, из золота, серебра и меди, инкрустированные сверху и снизу огненными опалами. Они ей сразу понравились, но она тут же одернула себя: не может она сейчас так беспечно тратить деньги. Во всяком случае, до тех пор, пока нет уверенности, что из ее работ будет продано еще что-то, кроме той, единственной.

В итоге она послала к черту все свои сомнения и купила серьги.

Чтобы завершить день, Мегги посетила несколько музеев, прошлась по набережным, выпила чая в крошечном кафе возле площади Фитц Уильям. В самом конце дня она любовалась закатом с моста Хав Пенни и даже сделала несколько карандашных набросков в альбоме, купленном в художественном салоне.

Лишь после восьми вечера она вернулась в дом Рогана. Хозяин вышел в переднюю, прежде чем она поднялась по лестнице к себе в комнату.

– Я уж подумал, вы заставили бедного Даггина отвезти вас обратно в Клер.

– У меня была такая мысль, – согласилась она, отбросив с лица непослушные волосы. – Но я уже сто лет не бывала в Дублине и не могла оторваться от него.

– Наверное, целый день не ели?

– Пожалуй.

Не могла же она считать за еду пару кусочков бисквита с чаем.

– Ужин будет в восемь тридцать, но его можно отложить до девяти, если вы захотите присоединиться и выпить с нами коктейль.

– С нами?

– Да, с моей бабушкой. Она мечтает познакомиться с вами.