Рожденная в пепле (СИ)

— Давай не будем бежать впереди паровоза, — я погладила Лару по голове, пытаясь успокоить ее волнение. — Может, все совсем не так, как кажется.

— Не знаю, что такое этот твой паровоз, но надеюсь, ты права.

Убедить Ларису у меня получилось, но вот себя обмануть не вышло. Неужели это ревность к отцу? Да нет, глупо… Благоразумнее было бы попытаться со мной подружиться или хотя бы держать нейтралитет. Я-то любимая дочурка, а она женщина с улицы — как пришла, так и ушла из нашей семьи. Я не маленькая девочка, которой была Виолетта, и, начни она строить козни, быстро вышвырну ее из дома, даже пикнуть не успеет!

— Возвращаемся? — вынырнув из собственных мыслей, спросила у млевшей от моих ласк Ларисы.

— Только вначале в кухню зайдем! — почти промурлыкала она, хитро стрельнув глазками.

Вот обжора! Я усмехнулась. Уже ведь получила свою порцию, а все туда же — в кухню. Но перекусить и вправду стоило, от нервов аппетит разгулялся, а завтрак был часа три назад, если не больше, так что я и сама успела проголодаться. Еще раз окинула взглядом беседку, возле которой разговаривали моя мачеха и неизвестный мужчина, и направилась обратно во дворец, который уже полюбила как собственный дом. Всегда мечтала о скромном домике, и непременно с садом, но денег хватило только на скромную двушку не в центре города, и то взятую в ипотеку. А тут получила не дом — целый дворец! И когда я стала такой меркантильной?

Я не знала, где и что здесь находится, пришлось полагаться на свою интуицию и знания Ларисы. Своим появлением мы перепугали местную прислугу. Детвора и ученики поваров заметили нас еще на подходе и с перепуганными лицами разбежались кто куда. И по тому, как он выбежал нам навстречу, на ходу придерживая сползающий с головы белый колпак и вытирая руки о передник, я подозреваю, что именно они доложили о нас повару — пухленькому дядюшке с гусарскими усами и малюсенькими глазками. Он был взволнованным, и явно не понимал, что мисси нужно. Видимо, аристократия не часто заглядывала к ним с проверкой.

— Мисси Виолетта, — залебезил повар, чьего имени я, к сожалению, не знала, — чего надобно?

Разумеется, говорил он в вежливой и сдержанной форме, но Лариса перевела мне его слова, используя похожую форму и интонацию.

— Еда! — ответила чуть высокомерно, вздернув нос и блеснув карими глазами — до сих пор к ним привыкнуть не могу. Пусть думают, что вот такая я необщительная и злая. Это лучше, чем слабоумная.

Мужчина пролепетал что-то в ответ, заглядывая мне в глаза. Я разобрала «еда» и «столовая», из чего сделала вывод, что меня вежливо просят не соваться на территорию и вообще свалить куда подальше, не путаясь под ногами. Может, смысл и был другим, но я все равно покачала головой и с уверенностью танка двинулась вперед, огибая дядечку по дуге. Ишь, чего удумал, указывать он мне будет, ага, сейчас!

Мое появление в кухне произвело фурор! Шоу началось, стоило мне переступить порог. Пробегающий мимо мальчишка, державший в руках ведро с чем-то дурно пахнувшим, завидев меня, запнулся, сделал по инерции еще несколько шагов и с грохотом упал. Помои растеклись по полу огромной вонючей лужей. Лейла, уже знакомая мне горничная, кинулась помогать поваренку, но поскользнулась и упала на бедного ребенка. Раздался кряк — другого подходящего слова для звука у меня не нашлось. Стоявший позади меня повар схватился за бедный пожмаканый колпак, потряс им в зажатом кулаке и ринулся к ним. Видимо, с намерениями отчитать. Стоит ли говорить, что коварная лужа своего не упустила? Послышался отборный мат, судя по тому, как покраснели дети, но повар на удивление устоял!

И все бы на этом и закончилось, не войди в этот момент рыжеволосый парнишка, насвистывавший песенку и размахивавший подносом — не иначе только что вернулся от папеньки, я не раз видела его подававшим чай или напитки покрепче. Он двигался точно в сторону кучи-мала… И вот тот самый момент! Рыжеволосый упал и подсёк ногой повара, поднос взлетел, все в кухне с замиранием сердца следили за его полетом и оглушительным приземлением на голову повара.

Брызги вонючей субстанции от плюхнувшихся в неё людей разлетелись во все стороны, забрызгав и стоявших рядом, и меня. Пока все с испугом ринулись поднимать поверженных помоями, я хохотала как безумная, несмотря на испачканное в вонючей жиже платье. Когда все поняли, что наказывать за безобразие никого не собираются, со всех сторон кухни раздались неуверенные смешки. Вскоре в помещении смеялись все.

— Еда, — напомнила я о себе, все еще улыбаясь. — Я пришла за едой.

Я не была уверена в правильности составленного мной предложения, но, судя по тому, что вскоре мне освободили место и предложили подождать, сказала правильно — тренировки и общение с Лейлой и Ларисой не прошли даром. Вот, кстати, непонятный мне момент — как именно происходит наше с ней общение. Я понимала ее так, будто она говорит на чистом русском, но она не раз отмечала, что перевод слов для нее происходит в голове, словно это ее мысли. Но как точно это действует, ни одна из нас сказать не могла.