Рожденная в пепле

– Отдохнула? – Лариса закончила свой поздний обед или ранний ужин – кто ее знает? – и флегматично наблюдала за мной.

– Далеко еще? – поднимаясь с земли, спросила ее.

– Нет, мы уже прошли большую часть пути.

Лариса вновь взлетела, я же продолжила свой «крестовый поход». Неспешно, но уверенно двигаясь к цели. Усталость брала свое, я не могла идти в том темпе, в котором шла утром. Шаг становился все медленнее, я – все упорней.

* * *

Деревенька возникла передо мной совершенно неожиданно. Точнее, вначале показался одиноко стоящий на окраине домик. Лариса улетела на ночную охоту еще минут тридцать назад, а потому я не была предупреждена. Но, наученная сотнями книг о более успешных попаданках, нежели я, к дому сразу не рванула. Лес начал редеть, я была готова к появлению дороги, возможно, лесной тропинки, а потому была настороже, прислушиваясь к каждому шороху. Вот и сейчас, спрятавшись за деревом, осматривала местность на наличие людей.

– Кого высматриваем?

Сердце ухнуло в пятки. Еще немного – и нервный тик появится. Я так сосредоточилась на рассматривании домика, что не заметила появления Ларисы.

– Тьфу, в могилу меня загонишь, – раздраженно прошипела я. – Кто так подкрадывается, Лара?

– А ты чего прячешься? – сразу же пошла в нападение она, почуяв возмущение в свой адрес. – Я как раз оттуда, пусто там, нет людишек. Иди, не бойся, дом заброшен.

Лара за словом в карман не лезла, и на каждую мою реплику у нее находилось с десяток своих. А еще она безумно помогала мне в этот сложный день. Без нее я бы из лесу не выбралась – это стоило признать. Наша встреча для меня – дар небес, не иначе.

– Точно?

– Ты мне не доверяешь? – оскорбилась птица, приложив крыло к груди в лучших традициях жеманных барышень. Еще чуть-чуть – того гляди, в обморок грохнется от переизбытка оскорбляющих ее нежную психику чувств.

Я так же показательно закатила глаза, выражая все, что думаю об этом спектакле. На всякий случай я еще раз осмотрела местность и все же рискнула выйти из своего укрытия. К дому подходила тихо. Ларисе доверяла, но тем не менее стоило быть настороже. Сама птица летела высоко над домом, осматриваясь, чтобы в случае нежелательных гостей предупредить меня.

Приблизившись к дому, убедилась, что он и вправду давно заброшен. По крайней мере, выглядело он именно так. Все окружающее его пространство заросло травой по колено. В этом обилии растительности терялся колодец, который я заметила не сразу. Сам дом давно нуждался в ремонте. Кое-где виднелись дыры – прогнившее за годы дерево не выдерживало испытаний судьбы. На мою сторону выходило два окна, Стекла в них были побиты. В некоторых местах давно и надежно обосновались пауки – паутина висела лохмотьями. Перила, некогда хваставшиеся вычурной резьбой, сейчас были покрыты пылью и грязью. По ступеням я продвигалась с особой осторожностью, боясь, что нога провалится в дыру. Очередное ранение получить не хотелось. На всякий случай, перед тем как открыть дверь, схватила палку. Когда-то она была половицей, укрывающей крыльцо, но время и жуки не пощадили ее.

Дверь противно скрипнула. Я испуганно оглянулась. Звук в ночной тиши получился оглушающе громким.

– Трусиха!

Лариса первая влетела в дом, стремительно промелькнув над моей головой. Сделала пару кругов по единственной комнате и села на изголовье металлической кровати. Я, удостоверившись, что дом пуст, тоже вошла внутрь. Кровать, стол и лавка, развалившаяся каменная печь – вот и вся обстановка.

– Аскетичненько, – завершив осмотр, подвела я итог.

– Мы здесь всего на ночь, – ворчливо уточнила Лариса.

– Знаю я… Мне ли жаловаться, спасибо и на этом.

Я устало опустилась на скамью, уже даже не боясь загнать себе занозы в одно место. Ноги с непривычки гудели. Голова тоже болела – куча мыслей не давала покоя. Губы пересохли. Я не пила с утра, а сейчас стояла глубокая ночь. Живот прилип к ребрам… Тоскливо вспомнила принесенный Ларисой заяц. Я голодала уже второй день, и неизвестно когда удастся поесть. Ситуация все хуже и хуже, если бы не Лариса…

– Спасибо тебе… – прошептала я, не глядя на птицу.

– Да ладно, я не сделала ничего особенного.

Видимо, ее смутили мои слова. Она вся нахохлилась и отвернулась от меня, предпочитая разглядывать печь. Точнее, то, что от нее осталось.

– Осмотрись там, вдруг что осталось. Погреб, может, есть… – через некоторое время произнесла «ворона». – А я на охоту слетаю. Может, хоть гвоздем, но сможешь освежевать тушу.

Лариса была бы не Ларисой, если бы не вставила какую-то гадость. Она насмехалась над моей неуклюжестью и незнанием основ выживания. Да любого столичного, не подготовленного человека двадцать первого века в лес закинь, он растеряется. Но птица видела во мне представителя этого мира, для которых, наверное, освежевать кролика – это тьфу. В общем, счет не в мою пользу.