Рожденная в пламени ночи

Кровь Евы была густой и безумно сладкой. В голове Игоря взорвались тысячи петард, и он отчетливо понял — как раньше больше не будет. Изменилось всё вокруг. Изменился мир. Изменился он сам. Не зря он, как мог, оттягивал момент, когда сделает первый глоток крови Евы непосредственно из её вены. Знал интуитивно, что остановиться не сможет, что Ева станет для него сильнейшим наркотиком, что вся его сущность будет постоянно требовать её… Не просто крови девушки, а её саму… Вдыхать её запах, ощущать бархатистость кожи, слышать в голове её голос…

Игорь сделал ещё один глоток, одновременно проникая рукой под трусики девушки. Вампиры, когда начинали пить кровь от своих подруг, испытывали сразу две нестерпимые потребности — утолить жажду и чувственный голод. Член Игоря точно окаменел, он-то помнил, как сладко погружаться в тугое лоно Евы! И ему требовалось продолжение….

Сдерживать себя становилось труднее с каждой секундой. Ситуацию осложняло внутреннее состояние мужчины. Он был в бешенстве. И непременно выпустил бы пар, если бы не боль, застывшая в глазах Евы…

Со следующим глотком тело мужчины знакомо тряхнуло, и он догадался, что сейчас увидит картинки из прошлого Евы.

На этот раз было всё иначе. Не было какого-то полноценного сюжетного воспоминания, были картинки, сменяющиеся друг друга в сумасшедшем калейдоскопе…

…маленькая девочки что-то радостно крича бросается со всех ног в объятия той женщины, что в двадцать первом веке называли Надеждой Алексеевной… молодая женщина, вытирая кровь с разбитых губ, пытается подняться, но удар ноги в военных бутсах заставляет её упасть на бетонный пол…угловатый подросток в хлопковых трусиках стоит перед старым трюмо с большим зеркалом и придирчиво рассматривает только-только обрисовывающуюся грудь…а дальше эта самая грудь, уже оформившаяся и по-прежнему обнаженная, мелькает среди серых камней, когда хозяйка, бесчувственная, находящаяся на грани жизни и смерти, катится в пропасть, и лишь по счастливой случайности её тело ударяется о валун и замирает именно в том месте, где Игорь пару часов спустя найдет Еву…

Игорь, зарычав, оторвался от шеи девушки, быстро провел языком, запечатывая рану, и иронично заметил, поднимая голову:

— Я подумал, что поцелуй тебя не приведет тебя в норму, пришлось прибегнуть к неиспробованному методу.

Ева растерянно заморгала, не понимая, где она и о чем говорит Сандровский. Когда же смысл сказанного дошёл до её сознания, она импульсивно, не осознавая последствий, подняла руку и отвесила мужчине оплеуху.

Глухой звук удара прокатился по гостиной.

И сразу же Ева вскрикнула и зажала рот рукой, потому что поняла, что наделала…. Князь Сандровский не простит оскорбления. А она именно оскорбила его, потому что, навряд ли, хотя бы одна женщина осмеливалась ударить его и остаться безнаказанной.

Она не ошиблась. Наказание последовало незамедлительно.

Игорь, выдохнув: "Ах, ты…", подтянул тело и набросился на распластанную под ним девушку с требовательным поцелуем. Он жадно впился в её губы, причиняя легкую боль. Ева задохнулась, и ей бы воспротивиться, начать сопротивляться, но в её голове что-то замкнуло, и она, напротив, подалась вперед, желая как можно теснее прижаться к крепкому натренированному мужскому телу.

Теперь Игорь пил сладость её рта и не мог насытиться. Да, Ева в своих мыслях была совершенно права, посмей его ударить другая женщина, расплата была бы иной, более жестокой. А Еве он готов был простить что угодно, к тому же, понимал, что спровоцировал. Пусть так! Пусть дерется! Ругается! Протестует! Оскорбляет! Но не смеет падать духом….

Его руки метнулись вверх и властно легли на грудь Евы. А как хотелось пробраться к нежным складкам плоти и поиграть с ними. Но он помнил — рано!

Ева тоже задействовала руки. Она с каким-то непонятным, противоестественным для её спокойного характера, одержимым порывом вцепилась в волосы Игоря, но не чтобы оторвать его от себя, наоборот, она с ожесточением пыталась придвинуть его еще ближе. Она сама развела ноги, заерзала на диване, и, подняв бедро, неловко потерлась им о бедра мужчины.

Тот взревел ей прямо в губы.

Если бы накануне он не лишил её девственности, то, не задумываясь, жестко ворвался в её тело. И он был уверен — она не была бы против…Только не сейчас…

— Ева, стоп! — решительно выдохнул он, отстраняясь от девушки, хотя его самого просто выворачивало наизнанку от желания проникнуть в её тело. От напряжения вены вздулись на висках и готовы были лопнуть. Мышцы скрутило, точно от "перегорания", случающееся с профессиональными боксерами.

Но он остановился… Потому что так было надо… Для неё.

Ева, с томной поволокой в глазах, с тяжело поднимающейся и опускающейся грудью, несколько раз моргнула, не понимая, почему он больше не сжимает её в объятиях.

— Вампир? — выдавила она из себя.