Рожденная в Техасе

— Я получил телеграмму печального содержания. — Его лицо как-то сразу осунулось, голос стал тише, глаза увлажнились, плечи поникли. Затем он снова поднял голову и встретился взглядом с Зак-кесом. — Мне всегда было не по душе сообщать печальные известия, хотя это тоже входит в мои обязанности.

Заккес внутренне сжался.

— Что-то случилось? — прошептал он, холодея от дурных предчувствий. — Дома?

Его преподобие кивнул:

— С вашей матерью.

— Неужели она… — Заккес боялся договорить.

— Нет, она жива, — мягко сказал преподобный Астин, покачав головой. — Но она очень серьезно больна.

Заккес воспринял его слова со смешанным чувством. С одной стороны, он испытал облегчение, с Другой — испуг и беспомощность.

— Это очень серьезно? — Голос его дрожал.

— Достаточно, в противном случае преподобный… — он заглянул в телеграмму, лежавшую перед ним, — преподобный Флэттс не просил бы разрешения отпустить тебя домой. Он считает, что надо ехать немедленно.

Заккес проглотил ком в горле, во рту у него пересохло.

— Но я…

— Для тебя экзамены будут перенесены. — Преподобный Астин приложил руку ко рту и деликатно кашлянул. — Я знаю, что ты стеснен в средствах, поэтому я распорядился относительно твоей поездки. Вот билеты на поезд. — Он подтолкнул к Заккесу конверт. — Там еще пять долларов на всякие непредвиденные расходы.

Заккеса охватило чувство, которое можно было бы назвать чувством всеобъемлющей любви. От волнения он не мог говорить.

— Мы все будем молиться за твою мать, — пообещал преподобный Астин. — Теперь иди и собирайся, брат Заккес, и чти мать свою. — Он отодвинул стул и встал, подавая знак, что беседа окончена.

Зак последовал его примеру. Он неуверенно поднялся и крепко пожал протянутую руку.

— Благодарю вас, преподобный Астин, — сказал он благодарно. — Вы… очень добры, я… я не знаю, смогу ли я вас когда-либо отблагодарить.

Его преподобие похлопал Зака по руке.

— Матери нам очень дороги, береги свою, брат Заккес.

— Обязательно! — с жаром воскликнул юноша.

— У общежития ждет экипаж. — Преподобный Астин отпустил руку Зака и взглянул на карманные часы. — Если ты поторопишься, то еще сможешь успеть на поезд. В Сент-Луисе тебе придется делать пересадку.

У Зака на глаза навернулись слезы.

— Что бы ни случилось, — медленно проговорил его преподобие, — на все воля Божья. Уповай на Него, и Он тебя не оставит. Он будет смотреть за тобой и твоей матерью. Мы все Его дети.

Заккес не отрываясь смотрел на преподобного Астина.

— Да пребудет с тобой Бог.

И Заккес ушел.

7

В Сент-Луисе у него было время между поездами. Вокзал находился недалеко от центра, и, хотя Заккес был невероятно голоден, тем не менее он решил использовать возможность, чтобы осмотреть город. Это было лучше, чем тратить время на еду. Кроме того, еда стоила денег, а посмотреть город можно было бесплатно. В его кармане похрустывали пять банкнот по одному доллару. Для Зака это было целое состояние, в то же время это было все, что он имел.

Стараясь не обращать внимания на голодное урчание в желудке, Зак взял свой потрепанный чемодан и вышел из здания вокзала. Небо заволокли серые тучи, моросил мелкий дождь. Юноша со вздохом поставил чемодан на землю и поднял воротник. Небольшой дождь ему не помеха, ведь он столько лет проработал на ферме. Зак поднял чемодан и, тихонько насвистывая, двинулся по улице.

Но далеко уйти ему не удалось. Моросящий дождик неожиданно сменили довольно крупные капли. Небо осветилось желтыми вспышками молний, за которыми последовали громовые раскаты. Через минуту серебристо-серая стена дождя обрушилась на город.

Зак укрылся в нише у входа в магазин. По обе стороны ниши были устроены маленькие стеклянные витрины, которые подсвечивались откуда-то сверху. Зак не отрываясь смотрел то на одну, то на другую витрину. Слева от него красовался муляж шеи из темно-голубого бархата, на котором сверкала и переливалась нитка жемчуга. Справа такой же манекен обвивала золотая цепочка с медальоном филигранной работы. В центр его между стеклами была вложена засушенная анютина глазка, розовато-лиловая, с лимонно-желтой сердцевиной.

Глядя на него, Зак вспомнил, как много лет назад мать отдала свой медальон отцу Флэттсу в уплату за учебу, и слезы затуманили его глаза. Он знал, как она дорожила этим медальоном. Мать никогда его не носила, но иногда разворачивала выцветшую папиросную бумагу и любовалась своей единственной дорогой вещью. В эти минуты легкая улыбка трогала ее сжатые губы, а взгляд устремлялся вдаль, словно перенося ее в далекое прошлое. Конечно, такой медальон с цветком не связан ни с какими ее воспоминаниями, но Зак представил, как мать будет им дорожить, особенно если… Юноша глубоко вздохнул. Он никогда не дарил матери красивых подарков. Никогда.

В кармане у него лежали пять долларов. Повинуясь душевному порыву, он повернулся к двери, сверкавшей медью. Стеклянный прямоугольник окна был затянут розовой, со сборками, занавеской. На табличке золотыми буквами с черной окантовкой было написано: «Ювелирные изделия Бенси».