Рожденная в Техасе

— Она умерла очень легко, во сне, если это может служить каким-то утешением. Доктор Фергюсон сказал, что это к лучшему. По крайней мере ей не пришлось долго мучиться.

Заккес отвернулся, по его щекам текли слезы.

— Мой дядя сказал надгробное слово, твой отец попросил, — тихо продолжала Фиби. — Он сказал, что все случилось так быстро, а ты еще не принял сан, ибо такова была ее воля. Мы все были очень удивлены. Никто ведь из вашей семьи не ходил в церковь. Тетя Арабелла играла псалмы, и все пели твой псалом, тот, что ты написал, он еще ни разу так хорошо не звучал, как в тот день. Его исполняли с большим чувством. Похороны были очень хорошие.

Он сидел, словно окаменев от горя.

— Заккес, — Фиби легонько потрясла его, — мне так жаль, правда, очень жаль.

Зак тихо заплакал. Она раскрыла объятия и прижала его к себе, покачиваясь из стороны в сторону, словно укачивала ребенка.

— Мне правда очень жаль, — повторяла она.

— Я ограбил магазин ради нее и отца, — прорыдал он, — чтобы она поправилась, а у отца осталась ферма.

— Она за ним и осталась. Мы организовали в воскресенье в церкви сбор пожертвований. Все были очень щедры. Самым щедрым оказался банкир Мак Коллинз. Вдова Маккейн сидела с ним рядом и видела, что он положил в корзинку двадцать долларов. Мы собрали более двухсот долларов, и платежи по закладной покрыты.

Он закрыл глаза, глубоко вздохнул, дрожь сотрясала все его тело.

— Когда отец нуждался во мне, меня не было с ним рядом! — Зак с силой ударил себя кулаками по бокам. — И теперь снова ему, как никогда, нужна моя помощь, чтобы работать на ферме, а я — беглый преступник.

— Ты старался, как мог, Заккес. Никто не сделал бы большего. Твой отец поймет все. Я уверена, он поймет.

Заккес покачал головой, шмыгнул носом и вытер пальцами слезы.

— Я опозорил его. Я опозорил всех. Память о маме… его преподобие, твою тетю Арабеллу, — он взглянул на нее, — тебя.

— Нет, меня ты не опозорил, — попыталась она улыбнуться. — Ты поступил так, как считал правильным.

— Я никогда теперь не стану священником, — сказал он. — Даже если закон не будет против меня, все равно не стану. — Голос его звучал устало, но в нем явно слышалось отвращение к самому себе. — Я не могу жить прежней жизнью, я выбрал неправильный путь.

— Ты и дальше собираешься идти по нему?

Последовала долгая пауза.

— Не знаю. Сейчас я думаю только об одном — как остаться на свободе.

Фиби прямо взглянула на него.

— Мне все равно, на какой путь ты встал и каким собираешься идти дальше.

Он молчал.

— Заккес, мне не хочется быть женой священника, и никогда не хотелось. Мне была ненавистна сама мысль об этом. Можешь ты это понять?

— Но я думал… — Заккес не скрывал своего удивления.

— Тес… — сказала она успокаивающе и прижала к себе его голову. Затем задумчиво облизнула губы и позвала: — Заккес?

— Да? — Его голос звучал хрипло.

— Что ты собираешься делать?

— Думаю уехать.

— Куда?

— Туда, где меня никто не знает. Может быть, совсем уеду из штата куда-нибудь на запад. — Он как-то жалко покачал головой. — Не знаю, Фиби, просто не знаю. — Он встал и заходил по комнате.

— Ты не должен ехать один, Заккес.

— А я и не один, со мной Дэмпс, мы вместе бежали. Кроме того, — Зак остановился и посмотрел на нее, потом пожал плечами, и на лице его появилось жалкое подобие улыбки, — он мой единственный друг.

— Но у тебя есть я. — Фиби была настойчива.

— Нет, ты должна забыть обо мне. Не думать, что я существую. — Он тоже был непреклонен.

— Заккес, что ты говоришь? — Зрачки ее расширились, отражая страх. — Ты не можешь оставить меня здесь, в этом забытом Богом городишке, — зашептала она и схватила его за руку. — Ты должен взять меня с собой.

— И какую жизнь я смогу тебе предложить? — с горечью спросил он.

Фиби промолчала.

— Я могу тебе ее обрисовать, — не стал себя сдерживать Зак. — Это будет кочевая жизнь с человеком, которого ты постепенно возненавидишь.

— Никогда этого не будет, — прошептала Фиби. — В любом случае… — Она поднялась и порывисто обвила руками его шею: вылитая Саломея. — Любая жизнь будет лучше той, какой я здесь живу. — Она прижалась к его груди и услышала сильные удары его сердца.

В нос ему ударил одурманивающий запах фиалок, к которому примешивался еще другой, нежный и зовущий. Зак ощутил, как разгорающийся в ней пожар страсти начал захватывать и его, настоятельно требуя ответа.

— Нет, — с трудом выдавил Зак. Этого оказалось достаточно, чтобы оттолкнуть ее.

— Что случилось? — вскрикнула она.

— Разве ты не понимаешь? — Он запустил руку в свои светлые волосы. — Я слишком люблю тебя, чтобы разрушить твое будущее.

Он отодвинулся от нее, словно был на краю пропасти, и уставился на рисунок обоев. Из груди его вырвался тяжелый протяжный вздох, вобравший в себя всю боль, печаль и тоску. Усилием воли Зак заставил себя собраться. Дрожь волной прошла по его телу. Когда он поднялся и расправил плечи, то стал казаться выше ростом. Несмотря на сильное возбуждение, ему удалось взять себя в руки.

— А сейчас мне лучше уйти, — решительно сказал он, снова повернувшись к Фиби.