Рожденная заново

— Да, именно так. Я уже известила моих клиентов, но считаю более уместным извиниться перед каждым лично, но только в Южной Германии и Швейцарии. В данном случае клиентов в Австрии это не касается. Ты действительно хочешь взять это дело на себя?

— Почему бы нет? Мне будет это сделать легче, чем тебе, так как до этого момента я не имел никакого отношения к этом делу. Но как же это могло случиться?

Юлия рассказала ему все, что ей было известно.

— Ты сам на месте поймешь, стоит ли объяснять клиентам это все именно так. Возможно, тебе придет в голову что-нибудь другое.

— Темная история. Я подумаю об этом.

— Самое главное, чтобы ты любым способом настроил моих клиентов на благосклонное отношение и подготовил бы к этому, что я представлю им позже осеннюю коллекцию «Энклава».

— А разве ты занимаешься спортивной одеждой?

— Нет, нет. Но «Энклав» расширяет свой ассортимент вплоть до женской верхней одежды, и я добилась от них поручения на эти изделия.

— Вот это да!

— Это было непросто. Я всякого наслушалась. Впрочем, тебе тоже может достаться.

— Для меня это не имеет никакого значения. Я тут ни при чем.

— Адреса и фамилии клиентов, Роберт, ты сможешь взять у Хайди. Еще я запишу тебе, где в разных городах удобнее всего парковаться.

— Ну что ты! Я и сам могу это найти.

— В этом я не сомневаюсь. Но если заранее знаешь, то можно сэкономить время. Я ведь хочу, чтобы ты вернулся как можно скорее.

39

Юлия провела ночь в кровати рядом с Михаэлей. Она охраняла сон ребенка.

Роберт постелил себе на диване в гостиной.

Михаэла спала очень неспокойно и иногда тихо постанывала. Юлия не осмеливалась успокоить ее, опасаясь разбудить.

Вскоре после полуночи девочка громко позвала:

— Мама, мама! — Но глаза ее оставались закрытыми.

— Успокойся, все будет хорошо, Михи, — нежно сказала Юлия. — Твоя мама скоро придет. Может быть, ты хочешь в туалет? — Юлия встала, взяла ребенка на руки, отнесла и посадила в туалете. На малышке даже не было ночной рубашки. По-видимому, бегство было внезапным.

Девочка сидела с закрытыми глазами и раскачивалась. Ничего не происходило. У Юлии всплыло в памяти воспоминание о детстве. Она начала насвистывать. И когда она уже хотела перестать, произошло то, что нужно. Михаэла расслабилась и выпустила из себя сильную струю.

— Молодец, — похвалила Юлия, — послушная девочка, Михи! Ты все сделала очень хорошо. — Она снова взяла ее на руки. — Хочешь что-нибудь попить? — Девочка сделала пару маленьких глотков теплого чая.

Юлия положила ее снова в кровать и закрыла одеялом.

— А теперь спи, Михи! — прошептала она. — Я останусь около тебя, а твоя мама скоро придет.

Она некоторое время подождала, потом вернулась в ванную комнату, достала грязную детскую одежду, постирала рубашку, брючки, чулки и платьице, а затем тщательно отполоскала. Чтобы не шуметь, она не включала стиральную машину. Затем она отжала все руками и повесила на вешалку для полотенец.

Когда Юлия потом лежала в кровати и, опершись на локти, наблюдала за беспокойным сном девочки, перед ее глазами всплывали давно прошедшие дни. Как оберегали ее тогда!

Она никогда раньше не думала об этом. Мама всегда была рядом с ней, веселая и бесконечно терпеливая. Отец не очень интересовался ее делами. Иногда он подтрунивал над ней, а затем высмеивал, если она всерьез воспринимала его шутки. У нее складывалось впечатление, что он живет в каком-то другом, собственном мире. Но он всегда был рядом с ней, сильный, надежный как дерево, которое защищает и от дождя, и от солнца. Ничто не омрачало ее детство. Никогда она не могла даже предположить, что ее мама может быть не совсем здорова. Смерть матери впервые в жизни вызвала у нее настоящую боль. Но к этому времени она была уже большой девочкой.

Этот беззащитный ребенок, который лежал здесь около нее, дыша открытым ртом, с дрожащими веками, — этому ребенку еще до появления на свет пришлось испытать многое! Заботы матери о судьбе своего ребенка, которые не исчезли и после рождения, ссоры между родителями, новый отец, маленький брат, который стал соперником! Вероятно, или даже совершенно определенно ее избили не в первый раз, это случалось и раньше, но не так сильно. Юлия испытывала такое сострадание к ребенку, что у нее выступили слезы.

«Только не реветь, — подумала она. — Этого только не хватало. Ты должна быть сейчас сильной».

Где-то к утру Михаэла снова стала беспокойной, Юлия помогла ей еще раз сходить в туалет, затем дала попить и смазала кремом ее обветренные губы. При этом Юлия бормотала какие-то успокаивающие, ласковые слова. И только потом она наконец заснула.

Роберт разбудил ее к завтраку.

— Как прошла ночь? — спросил он, когда они сели за стол.

— Вполне хорошо.

— Ты выглядишь уставшей.

— Да, я устала. — Юлия потерла глаза. — Но это не имеет значения. Уж пару дней я продержусь.

Перегнувшись через стол, он взял ее руку и крепко сжал.

— Моя отважная девочка!

Она скривила лицо.

— «Девочка» — это немножко не то слово.

— Для меня ты была и остаешься моей девочкой. Именно так я думаю о тебе.

— Тогда тебе придется переучиваться.