Рожденная зимой

Она будет отличаться от любовниц, которых он когда-либо знал. Его первая Аркадианка.

Его первая девственница.

Глубоко целуя ее, он сделал так, чтобы одежда с их тел исчезла, и ничего не осталось между его руками и ее сладкой, сочной плотью.

Она задрожала в его объятиях.

— Все хорошо, гатаки, — сказал он, скользя руками вниз по ее гибкой спине. — Я не причиню тебе боли.

Его слова, казалось, напугали ее.

— Ты — Катагария.

Он прикусил ее плечо, наслаждаясь вкусом мягкой, сладко-соленой кожи. Она была истинно декадентской. Рот увлажнился, доставляя наслаждение и насыщая зверя внутри него.

— И я не сделаю тебе больно, — повторил он, покусывая ее плечо и продолжив свой путь вниз по спине и далее по животу так, что он мог попробовать вкус ее груди.

Пандора вскрикнула, когда его рот сомкнулся вокруг ее напряженного, чувствительного соска. Ее тело вздрогнуло и воспламенилось.

Что это было? Все о чем она могла думать, каково это чувствовать его внутри себя. Чувствовать всю эту упругую, золотистую кожу, лежащую на ней, в то время как он показывает ей, что именно означает заниматься любовью с мужчиной.

Он целиком состоял из твердых мышц.

Весь крепкий. Мощный.

Порочный.

И в этот момент он был весь ее…

Он с рычанием притянул ее к себе, прежде чем взять на руки и отнести на кровать. Она чувствовала себя такой изящной в его объятиях, такой желанной.

Одеяло отлетело само по себе, так что он мог положить ее в центре. Когда прохладное одеяло коснулось ее горячей кожи, Пандору вновь охватила нервозность.

Она ждала этого момента всю свою жизнь. Что случиться с ней? Изменится ли она?

Или он?

Данте подарил ей яростный, но короткий поцелуй, отводя ее руки за голову. Две секунды спустя что-то обмоталось вокруг ее запястий и стало удерживать их.

— Что ты делаешь? — спросила она, еще более взволнованно, чем прежде.

Его нежное прикосновение успокоило ее, он помассировал ее напряженные плечи.

— Я хочу быть уверен, что ни один из нас не пострадает, гатаки. Ты никогда прежде не испытывала оргазма, и понятия не имеешь, что он сделает с тобой.

— Это причинит боль?

Он рассмеялся и его большая, сильная рука обхватила ее грудь.

— Нет, это совсем не больно.

Она хотела поверить ему. Животное в ней не обнаружило лжи, и она расслабилась. Возможно Данте не был мужчиной, которого она выбрала бы первым, но он был достаточно нежным, чтобы успокоить ее человеческую часть.

Он лег рядом с ней так, чтобы можно было изучать ее тело. Он скользнул мозолистой рукой поверх ее груди, двинулся ниже так, что он мог играть с короткими завитками волос меж ее бедер.

Она стиснула зубы, когда огонь поглотил ее тело. Она страстно желала, чтобы рука двинулась ниже. Чтобы поглаживанием успокаивала обжигающую боль между ног, до тех пор пока к ней не вернется способность мыслить ясно.

— Скажи мне, о чем ты мечтаешь, Пандора, — тихо спросил он, пока его палец дразнил ее чувствительный бугорок.

Она облизнула губы, удовольствие охватило ее. Но он ничего не делал, чтобы погасить мучительную сладостно-горькую боль внутри нее.

Данте выдохнул обжигающий воздух на ее возбужденный сосок.

— Как Аркадианки принимают мужчину внутрь своего тела?

— Разве ты не знаешь?

Он передвинулся, оказавшись сверху. Она застонала от восхитительного ощущения его обнаженного тела, прижимающегося к ее. В этот момент ей захотелось увидеть его волосы распущенными.

— Распусти свои волосы, — попросила она.

Лента немедленно развязалась.

Среди Аркадиан редко можно было найти мужчину, так легко управляющегося со своими экстрасенсорными способностями. Они были обучены скрывать их, кроме тех случаев, когда они сражались со своими животными родственниками.

Данте похоже не был зациклен на этом, и она задалась вопросом, все ли Катагария такие, как он.

— Ты могущественный, не так ли? — спросила она.

Он кивнул, посмотрев на нее таким образом, что напомнил ей пантеру так сильно, что ей стало почти страшно.

Пандора внимательно наблюдала за его светлыми глазами, ища какой-нибудь признак того, что он ожесточился и навредит ей.

— Ты собираешься мучить меня?

Его улыбка стала опасной.

— До тех пор, пока ты не попросишь меня остановиться.

Данте подался вперед, так что он мог прижаться своей щекой к ее и насладиться ощущением нежной кожи. Она была совершенным удовольствием.

С людьми ему приходилось скрывать то, кем он был. Но Пандора точно знала, кем он был и, в отличие от женщины-Катагария, она не боролась с ним. Она отвечала на его ласки как человек. С удовольствием и невинным доверием.

Это было приятно и глубоко трогало незнакомые уголки его души.

Он хотел удовлетворить ее так, как не хотел удовлетворить, пожалуй, никого другого.

Опустившись вниз, он осторожно раскрыл нежные складки ее тела, так чтобы можно было глубоко коснуться ее.

Она закричала в экстазе.

Ее ответ восхитил его. Данте использовал свою силу, чтобы приглушить звуки, доносящиеся из комнаты, пока он поцелуями спускался к месту, где играючи двигалась его рука.