Рожденные бурей

Заводские ворота открылись. Взвод Зарембы, обнажив сабли, помчался за убегающими.

– Марш вперед! – крикнул Эдвард. – Загоните их в стойла!

Взвод Владислава ринулся вперед. Эдвард и Врона поскакали к воротам…

Полчаса гонялись за людьми оба взвода.

На улице не осталось ни души. Избитые и раненые уползали, спасая свою жизнь. Вслед за Могельницким на заводе появился Баранкевич и городской голова Сладкевич. До сих пор они не осмеливались показываться.

На заводском дворе стояло человек восемьсот рабочих.

– Почему вы их не выпустили отсюда? – с недоумением обратился Эдвард к подпоручику Зайончковскому, которого Заремба оставил здесь в резерве.

Подпоручик, совсем еще мальчик, неумело козыряя, смущенно оправдывался:

– Так приказал пан поручик. Он боялся, что они соединятся с этими.

– Тоже политик! Завод надо было очистить сразу же. А то там, на улице, думали, что здесь их всех перевешали. Худшую провокацию трудно придумать! – раздраженно говорил Могельницкий, пожимая руки адвокату и сахарозаводчику.

– Что же это творится? Это же бунт! Надо положить этому конец!

– Не волнуйтесь, пане Баранкевич, все что нужно, будет сделано, успокоил его Эдвард.

– Но у меня завод завален свеклой. Она у меня сгниет! Я не могу допустить, чтобы завод стоял… Это каждый день мне стоит несколько тысяч, – раздраженно говорил Баранкевич.

Эдварду противен был этот толстяк, о жадности которого ходили анекдоты.

– Есть вещи посерьезнее свеклы, пане Баранкевич. В Павлодзи восстание. В Холмянке и Сосновке поднялись мужики…

– А как же с нашими? – испуганно вскрикнул подпоручик Зайончковский.

– Не беспокойтесь, подпоручик: по дороге в город я встретил вашего отца и всю семью. Они теперь у нас. Все живы и здоровы.

– Простите, пане полковник…

– Ничего, я понимаю вас.

– Потом эти немцы на вокзале… Берут в магазинах все, что заблагорассудится, – вмешался Сладкевич.

Могельницкий обернулся к нему и сказал, не скрывая пренебрежения:

– Я думаю, пан Сладкевич не откажет нам в любезности пойти поговорить вот с этими, – указал он на рабочих.

Во двор уже въезжал Владислав с частью взвода. Другая часть патрулировала улицы.

– Приказ выполнен, пане полковник, – с особым удовольствием отчеканивая последние два слова, доложил он Эдварду.

Из-за рева гудка Эдвард едва расслышал его. Он подошел к брату.

Владислав нагнулся к его голове.

– Бери взвод и отправляйся домой. Здесь обойдемся и без тебя, а там никого нет. Расставь часовых и оудь начеку. Держи по телефону связь со штабом. Ну, с богом!

Владислав откозырнул и стал поворачивать лошадь. В ворота въезжал Заремба со своими.

– Пане Баранкевич, идите успокойте свою супругу. Порядок восстановлен.

Вечером приезжайте к нам, поговорим. А я сейчас займусь этим. – И Эдвард посмотрел на фонтан из пара, поднимающийся над крышей котельной.

– Пане Заремба, прикажите рабочим оставить завод. Все равно этого попугая никто не слышит. Чтобы через двадцать минут здесь никого не было…

А мы пойдем затыкать глотку этой бестии.

Подпоручик Зайончковский на ходу рапортовал Эдварду:

– Теперь он, пане полковник, закрыл пар. Видно, ему там дышать нечем стало. Мы обрадовались было. Но когда мы полезли к окнам, то он выстрелом ранил одного солдата… Видите ли, при первой атаке легионер, которого он ударил камнем, уронил туда карабин. В нем было четыре патрона. Падая, карабин выстрелил. Значит, осталось три. Теперь этот бандит выстрелил.

Значит, у него два патрона… Потом он всегда может пустить шланг в работу.

Он там как в крепости… Механик говорит, что пара хватит еще на несколько часов…

– Позовите сюда механика.

Глава седьмая

Василек пробрался на завод с первой группой рабочих, пришедших на смену. Он во что бы то ни стало хотел первым рассказать брату, как убили дядю Серегу, их соседа.

Василек не раз пробирался к брату даже во время работы, как уж проскальзывая между рабочими, избегая встреч со сторожами. Часто целые смены проводил с братом в котельной, стараясь быть ему чем-нибудь полезным.

Кочегары любили этого шустрого мальчишку, быстро постигающего искусство кочегарного дела.

Один раз он даже попался на глаза пану Струмилу, но кочегары заступились за мальчика, и механик махнул рукой. Мальчик помогал кочегарам разгружать вагоны с углем, знал в котельной все ходы и выходы и вскоре нашел себе удобную лазейку, через которую пробирался в котельную, минуя всех дверных контролеров. Он забирался на угольный двор, залезал в широкую вентиляционную трубу, по которой спускался к выгребной яме, куда сваливался отработанный угольный шлак. Потом по железной балке добирался он к угольной яме, а оттуда, отвалив два-три куска антрацита, попадал в котельную, в выемку, из которой брали уголь. Свой секрет Василек не выдавал никому, даже брату. Ему было приятно появляться неожиданно и вызывать восхищение кочегаров ловкостью, с которой он проскальзывал мимо дверных контролеров.

Ужас охватил Василька, когда он узнал, что Андрий заперся в котельной и что его хотят убить. Мальчик с замирающим сердцем следил за попытками легионеров забраться в котельную.