Рожденные лихорадкой (ЛП)

— Боже, Бэрронс, посмотри, сколько там фейри! — те фейри, как светлые, так и темные, которые не могли просеиваться, уже заполонили собой узкую извилистую дорогу, ведущую к аббатству, но ещё больше сползалось и стекалось по лугам, образуя плотный поток. Были среди них и люди, хотя и немного. Подозреваю, их было больше, но темная дикая армия просто-напросто поглотила их, отбросив перед безумием битвы напускные попытки добиться своего с помощью соблазна. — И все это ради Крууса? — крикнула я, обернувшись назад. — Я думала, светлые ненавидят темный двор!

— Они неуправляемы, — ответил Бэрронс, крикнув мне на ухо. — А неуправляемые всегда непредсказуемы.

Однажды я уже видела светлых и темных, собравшихся вместе. Не как обычно в Честере маленькими группами, а как две противоборствующие армии.

В'Лейн возглавлял светлых, в то время как мы с Дэрроком вели за собой темных.

Я ощущала дрожание тектонических плит нашей планеты, хотя при этом обе стороны сдерживали невероятные по своему могуществу силы.

А здесь и сейчас не было разделения на принадлежность к определенному двору. Светлые с темными стремились вперед к определенному месту с четко поставленной единой целью.

К нашему аббатству.

Чтобы его разрушить.

Освободить Крууса. Устроить побег самому могущественному из когда-либо существовавших фейри. При этом они даже понятия не имели, что он обладал всей мощью Синсар Дабх.

— Ээ, Бэрронс, кажется, мы по уши в дерьме, — пробормотала я.

— Целиком и полностью с вами согласен, мисс Лейн.

* * *

— Где Риодан и остальные? — прокричала я, когда мы пролетали низко над битвой.

Там было пятьсот ши-видящих. Но я не видела ни одного из Девятки.

Мои сестры противостояли тысячам фейри, которых становилось все больше и больше.

Передняя лужайка аббатства напоминала сцену из «Властелина Колец». Среди возвышающихся мегалитов и серебристых фонтанов люди сражались с монстрами всевозможных видов, некоторые из которых летали, другие ползали и ходили. Одни были красивыми, другие отталкивающими. Тут же были и проклятые фейри несущие-смерть-от-смеха, они шныряли вокруг головы ши-видящей! Я с ужасом наблюдала, как она смеялась, когда её убивал мертвенно-бледный Темный с трубчатыми побегами по всему телу.

Джада тоже была здесь, она кромсала все, что ее окружало, лишь было видно, как сверкало белоснежное лезвие ее меча. Оружие было одно, а вот фейри, разных мастей, были тысячи.

— Они же не чертовы просеиватели, — ответил Бэрронс и зарычал. — Они несутся на всех парах. И, черт возьми, не могут воспользоваться дорогой.

Порой я забывала, что и у Девятки имелись свои ограничения. Они казались для меня такими всемогущими. Зная их, они просеялись бы недалеко от аббатства и бросились бы в самую гущу сражения к Темным.

— Почему тогда ты не призвал для них побольше Охотников?

— Только этот откликается.

— Вот черт, — выругалась я и низко наклонилась, осматриваясь по сторонам.

Позади себя я услышала утробное рычание, за которым послышался хруст трансформирующихся костей, Охотник подо мной напрягся и стал сильно трястись. Я со всей силы схватилась за гребень его крыльев.

— Ты мне не враг, — проревел Бэрронс позади меня. — Я трансформируюсь, а затем спрыгну.

«Ты спрыгнешь, а затем трансформируешься,» — прорычал Охотник у меня в голове. Он выгнул свою длинную шею и выстрелил огромной струей пламени из-за плеча, сбрасывая Бэрроса со своей спины, подпалив при этом, черт возьми, мой плащ и волосы.

— Бэрронс! — закричала я, когда он упал на лужайку со спины Охотника, трансформируясь во время падения.

Охотник сильно накренился и начал разворачиваться. Я уставилась вниз, наблюдая за падением Бэрронса. Ко времени приземления он завершил трансформацию, у него выросли рога, клыки, и он был в ярости.

Он поднялся, обтекаемая черная тень, схватил ближайшего Носорога за глотку и оторвал его голову своей гигантской пастью.

А затем, раскрыв пасть еще шире (невероятно широко), Бэрронс-животное исчез.

Когда он спустя мгновение появился снова, Носорог упал замертво на землю.

Черт возьми. И я до сих пор не знаю, как он убивает фейри.

Зверь с черной шкурой ворвался в гущу сражения, разрывая, кромсая когтями и убивая, повсюду разбрасывая кишки и кровь, его багровые глаза сверкали неприкрытым ликованием. Он исчезал. И снова появлялся.

«Он больше не будет ездить на мне, не-король. Так же, как и ты.»

Охотник опустился ниже и повернул свою голову, очевидно собираясь сбросить меня тем же способом, что и Бэрронса. Сдаваясь, я подняла обе руки.

— Я сама прыгну, хорошо? — торопливо проговорила я. — Опустись еще чуть ниже, и я прыгну. Но попытайся не свалить меня в середину. Подберись поближе к ней, — и я указала на Джаду.