Рожденные перестройкой

— Ты мудак. Нельзя в таких делах переигрывать и рассчитывать, что все кругом только идиоты, а ты один умный. Как ты, урод, можешь трястись с похмелья, если от тебя ни на грамм не тянет перегаром? Хоть бы пивка попил за час до того, как подойти. А грим кто на тебя накладывал? Ты посмотри, что у тебя с париком происходит. Одет весь, как дерьмо последнее, а часики японские, наверное, на память о маме оставил?! От вещей запаха нет паршивого, хотя куда бы ему деваться?

Многообещающе смотрю на него. Он понуро опускает голову.

— Что ты теперь сделаешь? — тихо спрашивает он уже своим нормальным голосом.

— Еще не решил, — говорю ему. — Для начала хочу послушать, о чем ты мне будешь врать дальше, а там видно будет.

— Да я просто… — начинает было мужик, но обрывает сам себя. Видимо, он уже догнал, что у меня никакая новая брехня не пролезет. Я его не тороплю и жду, что он скажет. Но молчание затягивается.

— У меня не так много времени, — напоминаю ему.

— Мы ведем наблюдение за людьми Дзена, — начинает говорить «артист». Давно ведем. Оперативного материала для прокуратуры недостаточно, а тут еще ты…

— Ты работал сегодня без прикрытия? — интересуюсь я, потому что мне действительно интересно, как так получилось, что я спокойно умыкнул мента с его поста и легко потрошу его без всяких для себя последствий.

— Один. Наблюдать за тем клубом не так и сложно…

— Значит, тебе, мент, сегодня не повезло, — сочувствую ему вполне искренне.

Мне все равно придется его завалить, чтобы не оставлять такого компетентного свидетеля.

— Выходит, так, — соглашается он.

— Что у вас есть на меня?

— Немного. В основном версии. Тебя видели в тех местах, где после оставались только трупы, но зафиксировать это не представлялось возможным…

Удивительно, но оказывается, ментовка все-таки еще работает! Даже гримируют их! С ума сойти, артисты, твою мать!

— Жаль, мужик, — говорю ему. — Но у меня действительно очень мало времени, чтобы с тобой тут общаться по душам.

Обыскивать его, я думаю, не стоит, один черт он с собой вряд ли таскает что-то серьезное, что может указать на его работу.

— У меня двое детей, — вдруг говорит он со вздохом. — Одному три, а другому только полтора.

На жалость давит! Я уже надавил было на спуск, но остановил движение пальца. Вот ведь зараза!

— Зачем ты мне это говоришь? — спрашиваю его. Скорее, чтобы оттянуть последний момент. — Опять врешь, наверное?..

— У меня в кармане, — кивает он. Нехотя поднимаюсь, но все же обыскиваю его, предварительно надев тонкие перчатки.

Нахожу вполне приличный кожаный бумажник, в котором деньги присутствуют, и даже есть полтинник долларов. Имеется фотография мужика с его женой и их детьми. Детишки забавные, а жена — довольно приятная на вид молодая женщина. Но главное, нахожу удостоверение. Оказывается, это не просто мент, а гораздо хуже. Читаю: капитан комитета национальной безопасности Украины… и прочее.

— Что же ты, Сева, так прокололся? — спрашиваю его по имени, указанном в корочке. — Ведь контора вроде у вас серьезная?

— Так вышло, — понуро кивает он.

— Не могу я тебя оставить, — говорю ему, как бы извиняясь.

— Я понимаю, — обреченно вздыхает Сева. Мне нравится, как он держится, — настоящий мужик. Больше Сева ничего не говорит. Он лишь весь напрягся и ждет своей пули. Кидаю бумаги в ноги парню и сажусь в машину. Ни слова не говоря, уезжаю. Не хочу я убивать этого мужика. Просто не хочу…

Глава двадцать шестая

Возвращаюсь к бильярдной. Здесь уже собралось достаточно народу. Машин перед входом теперь торчит семь штук. Медлить больше нельзя. Захожу в дверь и заглядываю из коридора в зал.

— Вы к кому? — интересуется у меня на входе молодой крепыш с насмешливым и не по годам наглым взглядом.

В зале полно народу. Возле трех бильярдных столов находятся игроки. Остальные сгруппировались за четырьмя столиками в отдалении у стены и пьют бутылочное пиво. Здесь только «пехота» Дзена. Чужаков тут не держат, и слава Богу.

— Я к вам, — весело подмигиваю бычку и, пока тот удивляется моему поведению, всаживаю ему коленом в пах.

Бычок хрюкает и сгибается, как книжка. Выхватив «вальтер», стреляю парню в башку. Меня заметили. Странно бы было, если б нет. Отскакиваю за стенку, одновременно убирая пистолет и другой рукой вытаскивая из кармана гранату. Рывок. Кольцо у меня на пальце, а лимонка летит в зал.

Отпрыгиваю в тамбур, вжимаясь в нишу стены. Рот открыт пошире.

Грохот забивает уши, ударная волна выносит ближайшее окно.

Выдергиваю кольцо второй гранаты и, вновь подскочив к углу, швыряю в зал. Даже если кого-то там и не достанут осколки, в чем я сомневаюсь, то все равно мальчики познакомятся с тем, что называется избыточным давлением при взрыве. Граната Ф-1 — это вам не эргэдэшка, и дел она натворит, как взрослая мина.