Рождённые в горах. Звёзды помнят лица

– Отчистятся! И да спадёт с них всякая тень! – повторили жители и убрали ладони со лба, вытянув и левые руки перед собой.

– И пусть ночь будет тёмной и холодной, Костёр согреет нас. – Закончила Риа и закрыла глаза.

– Да будет так! – закончила и деревня, тоже сомкнув глаза.

Тишину голосов заменил треск брёвен. Пламя металось в разные стороны, стараясь дотянуться до каждой ладони. Ходила легенда, что тот, по чьей ладони Костёр пробежит, знать бед в жизни не будет никогда.

Прошло несколько мгновений и все отпустили руки. Взявшись за ладони и образовав кольцо, жители покачивались подобно Костру. Риа села, а за ней цепочкой потянулась и вся деревня. Все открыли глаза.

Трюггви, как и любой другой из присутствующих, почувствовал некоторый трепет в душе. Всё плохое отошло на задний план.

– В этот вечер я хотела вновь дать жизнь истории, которая полюбилась мною ещё в детстве. – Риа открыла свиток и начала громко читать. Короткую тишину между словами дополнял треск огня. – «На бескрайних просторах полей, покрытых полотном цветов, стояла одна маленькая-маленькая избушка. Из трубы в небо поднимался дым, а из окон ночами лился свет от тусклой свечи.

Жил в той избушке один мужчина, готовящийся поседеть и отдаться земле через несколько зим. У него были добрые, но какие-то пустые глаза и светлая, но блеклая улыбка. Всегда с собой он носил заплечную сумку, в которой хранил семена цветков.

С утра он просыпался и завтракал мёдом, который пчёлы приносили ему ночью, выходил в поле и разбрасывал всюду семена. Цветы следили за ним точно за Солнцем и провожали удаляющуюся фигуру.

Когда семена в сумке заканчивались, мужчина спускался к земле и собирал новые. А вечером выпивал лодочку мёда, что нанесли ему за день пчёлы. День за днём, месяц за месяцем, зима за зимою.

Прошло больше пяти зим, заканчивались снега. Мужчина почувствовал, что чахнет и слабеет – не так далеко теперь летели семена, а приседать к земле становилось всё сложнее.

И решил он, что пришла его пара. Поздним вечером, не осушив лодочку со свежим мёдом, он вышел в поле и лёг на холодную землю. Цветы ласкали его листьями и бутонами. Мягко, нежно и тепло.

Сомкнув очи навсегда, он подумал о том, что прожил счастливую жизнь. По щеке его скатилась сладкая слеза и упала на землю.

Цветы укрыли собой мужчину, а на том месте, где упала его последняя слеза, выросло небольшое деревце, что каждую ночь плакало каплями мёда, из которых вырастали новые цветы.

Говорят, что и сейчас стоит избушка где-то в поле цветочном, рядом с нею растёт дерево, из трубы в крыше в небо поднимается дым, а лодочка с мёдом так и стоит на подоконнице. Говорят, что жив ещё тот мужичок, что он и есть то поле бескрайнее и вечно цветущее.»

Риа закончила и закрыла свиток. В старых традициях, подобно Эйве, она спросила:

– О чём эта история?

Долго думали жители, да так никто и не смог ответить внятно и уверенно. Трюггви долго думал над своим ответом, а когда идея пришла, резко обернулся к Рие.

– О любви к тем, кто близко и тем, кто заботится.

– Никто не хочет возразить? – спросила Риа. В ответ тишина. – Да будет так, Трюггви.

Парень улыбался, глядя на Рию. Она будто смыла с себя всю накопившуюся усталость и сбросила тяжесть. Как и Эйва когда-то. Не показывала своей слабости.