Рожденные в огне

– Он от тебя и не уезжает почти, – улыбнулся Вассерман. И брата, и сестер он не видел уже давно, успел соскучиться, хотя, так уж получилось, компании у них всю жизнь были разные. Не в последнюю очередь из-за имен – своего первенца называл отец, ни с кем не посоветовавшись, и мать долго потом бранила его за это. Всеми остальными детьми занималась она, лично, не доверяя столь ответственное занятие мужу-нигилисту, у которого еврейской оставалась только фамилия. Нельзя сказать, что мать была ортодоксальной представительницей своего народа, но кое-какие правила ей вбили в голову с детства и наглухо.

– Как, все учит да учится?

– Тебе бы стоило побольше интересоваться делами семьи, – пожурила мать блудного сына. – Он, наверное, скоро защитит диссертацию. Во всяком случае, руководитель отзывался о нем очень благожелательно.

– Он о нем уже лет десять благожелательно высказывается, а воз и ныне там, – недовольно покрутил головой Ярослав. – Работать надо, а не дурака валять.

– Вы с отцом одинаковые, только и можете, что шпынять мальчика, – тут же заступилась за своего любимчика мать, но тут ее прервали.

– Яська! – В коридор влетели обе сестры, Хая опять на сносях, как мимоходом отметил профессор. Впрочем, это не помешало ей тут же повиснуть на шее старшего брата, которого она не видела уже, почитай, с полгода. – Яська!

Сара облапила его с другой стороны и тут же, на правах младшей, шутливо куснула за мочку уха. Никак не избавится от привычки… А вот брат не торопился, появившись с заметным запозданием. Впрочем, ничего удивительного. Особо теплых чувств у него с Ярославом не наблюдалось. Так, взаимная вежливость. Тому виной и тумаки, которые в детстве младший периодически отлавливал от старшего, и девять лет разницы в возрасте, и откровенное пренебрежение, которое Ярослав испытывал и не скрывал по отношению к выбранной Израилем стезе филолога и его в ней успехов. Впрочем, младшенький, чистой воды гуманитарий и пацифист, тоже не слишком жаловал математика и офицера. Так что сухое, хоть и крепкое рукопожатие – и на том обмен любезностями закончился.

– И все-таки надо было предупредить, – мать по-прежнему выглядела чуточку недовольной. – Отец опять в отъезде…

– Да ладно тебе, мам, я отца и так регулярно вижу, – рассмеялся Ярослав. В самом деле, отец его был геологом, не из самых известных и знаменитых, но все же. И работал он сейчас на Геркулесе, естественном спутнике Урала. Правда, больше из любви к искусству – серьезных денег на Геркулесе сейчас было не заработать, а отправляться на астероиды здоровье не позволяло. Однако Вассерман-старший не унывал и на судьбу не жаловался, что для еврея, в общем-то, нетипично. Но отец, как и непутевый профессор-офицер, любил космос. Так что с сыном, днюющим и ночующим на своем дредноуте, они пересекались частенько.

– А ее больше не отец интересует, – хихикнула Сара. – Она хотела, как ты приедешь, тетю Цилю пригласить. А то она к нам уже две недели как не приходит.

– Вот делать вам нечего, только всякую дрянь в дом тащить, – хмыкнул ожидавший чего-то подобного старший брат. В голове крутанулось: две недели. Как раз тогда состоялась встреча в ресторане. Сработало, значит.

– Сынок, я же о тебе забочусь – мать, что характерно, даже не обиделась на пассаж насчет дряни. – Дочка Цили Соломоновны – такая красивая девушка…

– Или уже не девушка, – вновь вставила свои ядовитые пять копеек Сара. – Что в ее возрасте и не удивительно. Засиделась, дура, в девках, никак ее родители сбагрить не могут, вот и ищут, под кого подложить.

– Тебе не стыдно? – мать сверкнула в ее сторону глазами и вновь перенесла сектор обстрела в сторону сына. – Ясик, мама плохого не посоветует. Тебе уже давно пора…

– Да, кстати, пора, мама, ты совершенно права, – кивнул Вассерман. Все собравшиеся тут же уставились на него с выражением удивления и недоверия на лицах – слишком уж легко бабник и холостяк сдался. Представив, каким дальнейшее станет для них шоком, профессор мысленно улыбнулся и громко сказал: – Жень, зайди, пожалуйста.

Ну и зашла. Вассерман в очередной раз позавидовал женской способности к мимикрии под требования окружающей среды. Да уж, а он-то думал, что платье на ней будет смотреться в этой ситуации по-идиотски. Но – пай-девочка, ничего не скажешь. И глаза потупила скромно-скромно так…

Позади раздался глухой стук. Ярослав решил было, что это у кого-то упала челюсть, но оказалось, это просто Израиль выронил книгу, которую не догадался оставить в комнате, когда шел встречать старшего брата. Сейчас он стоял, как столб, выпучив глаза и напоминая глубоководную рыбу, которую вытащили на поверхность, и теперь ее распирает внутреннее давление.