Рожденные в огне

– Я их вначале запугал, а потом открыл широкие перспективы сотрудничества.

– Ну, тем более не понимаю. Даже после столь впечатляющей демонстрации они должны были смести тебя, как мошку.

– Я ж говорю, уметь надо. Ты же вон сумел притащить сюда все трофеи, даже болта с обшивки не потеряв. Я в подобный расклад не особенно верил. И сам, откровенно говоря, не смог бы.

– Чисто технический вопрос, – махнул рукой Корф. – Главное, все правильно организовать. Но как ты-то справился?

– А ты во мне сомневался? Все ведь просто и примитивно. Это на японцев давить опасно, а с китайцами – тут главное орать погромче, они и прогнутся. В этом весь их менталитет.

– Ты считаешь? – недоверчиво покачал головой фон Корф?

– А зачем усложнять? Нет, – Александров вполне искренне развел руками, – если лезть в дебри, там можно очень многое нарыть. Прямо-таки до безобразия многое. И если вам требуется долговременное сотрудничество, то рыть придется. Но мне-то здесь и сейчас требовался всего-навсего мирный договор и пара-тройка лет затишья. Раньше они все равно не смогут организовать новую войну, слишком велики потери. И еще добавятся, когда они схлестнутся друг с другом. А в такой ситуации, я считаю, чем примитивней – тем надежнее.

– …Рим воюет до конца, – процитировал Александров.

– В каком смысле?

– В прямом. Старая присказка. Мы очень мирный народ, но если русские воюют, то до последнего человека и последнего патрона. Вы так не можете и потому никогда не станете нам равными. Не стоило вам лезть, ох, не стоило. Вы рискнули – и выпустили джинна, которого не так просто загнать обратно. Идет война на уничтожение – иначе не умеем уже мы. Когда последний из нас умрет – тогда вы победите. Не раньше. Вот только, – тут адмирал усмехнулся, едва заметно, самыми уголками губ, – может получиться так, что вы все умрете намного быстрее.

– Вы много на себя берете…

– В войне на уничтожение, мой друг, мы пока что размениваем людей в соотношении примерно один к миллиону… А может, к двум миллионам, точно посчитать как-то не было времени. Конечно, даже один наш погибший – слишком большая цена за миллион недоделков вроде вас, но все равно общие расклады пока удовлетворительные. Хотите, я прямо сейчас улучшу счет, причем в свою пользу? Заметьте, мне даже не потребуется для этого устраивать массовый геноцид. За меня это сделает природа. Я всего лишь развалю на части вашу жалкую луну, мертвый камень, а вы уж потом боритесь с сыплющимися вам на головы астероидами как хотите.

Александров помотал головой, отгоняя воспоминания. Да уж. Он тогда то ревел разбуженным медведем, то вежливо запугивал. Это было, на самом деле, отнюдь не так просто. Непрерывно давить – но не перестараться, иначе эффект может получиться обратным задуманному. Если слишком напугать кролика, он может наброситься на лису. А китайцы хоть и паршивые вояки, но все же далеко не кролики. Словом, та еще головоломка. Но головоломки он любил. Особенно топор… И все же сумел донести до собеседника, что топор этот над ним уже занесен. Х-ха! Знал бы тот китаец, что в системе один-единственный крейсер, который, что характерно, так и не смогли обнаружить, он вел бы себя по-иному. Но блефовать Александров всегда умел не хуже, чем воевать, иначе не дорос бы до своих погон.

Возможно, китаец тоже умел играть в покер. Даже наверняка. Возможно, даже лучше самого Александрова – узкоглазые вообще мастера в такого рода забавах. Но вот фактор времени работал на стороне уральского адмирала, мастерски разыгравшего случайно выпавшего джокера. И – мир был заключен, вкупе с негласным соглашением о том, что если сами китайцы не справятся с ситуацией, то уральский флот нанесет удары по японским планетам. И сейчас им оставалось самое, пожалуй, сложное – как-то ужиться с бывшей собственной метрополией. А она будет против, и так запросто на понт ее не возьмешь. И пускай даже войну они выиграют, самое сложное будет заключить мир. Оба адмирала это понимали…

Планета Урал. На следующий день

Евгения зашла к Вассерману утром. Откровенно говоря, не к нему даже – просто проверить, не учудила ли опять чего-нибудь его сестра. А то с пигалицы-студентки вполне станется устроить оргию и поджечь дом. Во всяком случае, профессор, когда попросил бывшую ученицу, а ныне соратницу по боевым походам и матримониальным аферам, приглядеть за младшенькой, выразился именно так.

Честно говоря, Евгения не ожидала, что суховато-циничный (от адмирала заразился, не иначе) и язвительный профессор настолько любит сестру, а вот поди ж ты. В последнее время, когда он свел к минимуму контакты с остальной семьей, девчонка осталась для него единственным светом в окошке. Ну, не совсем единственным, с Хаей он общался, но у той свой семья, очередного ребенка ждет… А вот с матерью и младшим братом контакты профессор свел к необходимому минимуму, что для истинного еврея уже сродни подвигу.