Рожденные в СССР. Пропагандист

— Мы ждем пояснений, товарищ Мерзликин.

— Опять все просто. Да, мы показываем изнанку капиталистического строя, его пороки, преступность. Пусть и не всегда правильно, я бы даже сказал не так жестко, как есть на самом деле. К чему советские корреспонденты щадят советского зрителя? Понимаете, в будущем это все выйдет нашим согражданам боком. Потому что многие из советских людей просто перестали верить этой информации, считают её тупой пропагандой и фикцией. Особенно после того, как мы или опаздываем, или отказываемся подавать самые горячие новости. И впоследствии этого некоторые из них включают радио в поисках «Голосов». И уже там находят искомое. Они же видят привозимые из-за границы вещи, бытовые приборы. И сравнивают с тем, что лежит в советских магазинах. И сравнение далеко не всегда в нашу пользу. А мы продолжаем пугать зрителя не самым для него существенным.

Функционер из редакции не выдержал и буркнул:

— А нужно ли советскому народу знать все подробности о мир наркотиков и различия бандитских гангах? Мы же не можем копировать «желтые» издания Запада?

— Правильно. Мы должны искать собственный путь. Но проблема же существует, и нам никуда от нее не деться. Промолчим мы, пытливый человек все равно найдет информацию. Но осадочек-то останется!

— Интересно вы сказали, над этим можно подумать, — заметил задумавшийся Мамедов. — Но что все-таки не так с подачей материала о жизни обычного западного обывателя?

— Опять все просто. У нас абсолютно не соблюдается баланс подачи информации. Мы говорим лишь о темных сторонах буржуазного общества. Да и то частенько не договариваем. И это не вина журналистов, они зачастую о таком и не догадываются, потому что там гости. И не всегда в курсе многих нюансов жизни в совершенно отличном от нашего строя. Понимаете, в отличие от вас, я довольно долго прожил в крайне жестко выстроенном капиталистическом обществе. С элемента олигархата и даже фашизма.

В кабинете послышался нарастающий ропот. Лапин, было открыл рот, но его опередил Мамедов:

— Как такое могло случиться? Нам об этом не докладывали.

— Знаете, даже многие из моих товарищей из будущего в такое не верили или не догадывались. Я веду речь про классический фашизм, как в Италии. То есть плотная смычка власти государства и крупного капитала с определенной идеологией. У нас ею стала пресловутая «Стабильность». С народом делились крохами вывозимого зарубеж капитала, чтобы он не протянул ноги. Финансов страны хватало, чтобы привести в порядок столицу, отстроить основные магистрали, но провинция на долгие годы была заброшена. Несмотря на псевдопатриотизм, населению десятки лет навязывались либеральные ценности, потребительское отношение к жизни. Скажу даже больше. Вы, может, слышали о русском эмигранте Иване Ильине? Эдакий около-фашистский «философ-фантазер». Его портрет висел у нашего Кормчего в кабинете, а среди приближенных к власти идеологов были последователи этого мутного течения. Химера химер из самой жестокой одеологии овладела умами властителей, ведя страну в пропасть.

— Как такое допустили!

Возглас сотрудника редакции, пожилого человека с орденскими планками получился совершенно искренним. По всей видимости, с этим самым фашизмом он воевал и сейчас пребывал в бесконечном удивлении от заявления человека из будущего.

Мерзликин пожал плечами:

— А всем было попросту плевать. Сначала людей окунули в дерьмо, заставив выживать, затем показали сладкую морковку. Несогласных методично выбивали. Во власти все те годы шел отрицательный отбор. Наверх пролезали верные и пронырливые, а не умные и честные. В итоге система довольно быстро выродилась. Ничего не напоминает, товарищи?

В кабинете повисло тяжкое молчание. Вот сейчас пришел черед выступить всемогущему начальнику Гостелерадио Лапину:

— Вы бы не делали поспешных выводов, Анатолий Иванович. Телевидение — структура для нас новая. Мы постоянно в поиске. Но сначала мы хотели бы выслушать ваши предложения.

Все участники совещания замолчали. Только что прозвучал прямой призыв руководства. Лишь Зорин кисло покосился в сторону Лапина и Мамедова. Но он здесь был сейчас человеком приглашенным.

Мерзликин положил руки на стол и жестко оглядел оппонентов. Ему не впервой вбивать спесь с конкурентов. Тем же такое было непривычно.

— Идея в том, чтобы сначала показать жизнь обычного трудового человека во всех её проявлениях. Не средний класс, не клерки или мелкие буржуа, а обычные рабочие, служащие или фермеры. С чем они сталкиваются ежедневно кроме работы. Оплата труда, со всеми нюансами, незнакомыми советским людям. Ведь они не знают, что такое налоги, страховые и пенсионные взносы. Или ипотека.

— Поясните, пожалуйста.

«Вот и задело за живое!»