Рожденные в СССР. Пропагандист

— Ракитин, твою налево. Ты можешь появляться при более приятных обстоятельствах?

— Нет. Я тут и там!

— Уйди, противный!

— Вот это удар ниже пояса. Вставай, в душ и на завтрак! Скоро нас посетят важные люди.

Мерзликин присел на кровати. Черт дери, а он уже привык в выделенной ему квартире на Котельнической набережной к большему комфорту. Большая кровать, мягкие тапочки, бытовая техника. Квартира была казенная и шла в придачу со всем фаршем. Но плюс санатория в том, что не надо заботиться о стирке, глажке и питании. Минус на плюс выходит ноль.

— Я думал, ты сдрыснул, — выйдя из душа, Анатолий застал Семена, сидящем в единственном кресле.

— Твоя вежливость не знает границ. Что, — первый попаданец в СССР насмешливо глянул на товарища, — похмелиться? Могу пиво организовать. И где вы, скажи на милость, столько водки в санатории взяли?

— Есть места. И я не похмеляюсь. Похмел с утра — первый звонок алкоголизма. Аспиринчика бы, а?

— Держи, — Ракитин подал таблетку и стакан воды.

— Вот за это большое человеческое спасибо!

— Пошли на завтрак, там чай по моему рецепту для вас алкашей приготовили.

— Нас это, кому? — с подозрением глянул на коллегу Анатолий.

— Так, ты мало того, что сам нажрался, так еще втянул в загул Скородумова. Я честно считал, что он приличней. Все-таки служил в органах.

— Наш пацан! Как будто менты не бухают? И вообще, к чему эти придирки, Сеня?

— Так если бы вы, удоды, только бухали. Так нет, пошли ночью в бассейн. Купались там голыми и пугали персонал.

— Да? Почему пугали? У нас все в норме, по ГОСТу.

Мерзликин скинул халат и повернулся к зеркалу. Пусть и не тело атлета, но вполне физкультурное. Он себя в новом качестве старался не запускать. Гантели, эспандеры, гимнастика. Ракитин лишь покачал головой.

— Чисто дети. Одевайся быстрей! Скоро из органов нагрянут, а тут ты такой красивый.

Манная каша, как ни странно, зашла на ура. Отдельно поданный в фаянсовом чайнике травяной чай также пришелся впору. Алексей Скородумов в очередной раз обтер лицо салфеткой. Алкоголь из него выходил потом.

— Толик, зараза, я больше с тобой пить не буду. На меня с самого утра странно посматривают.

— Еще бы! — открыто ухмылялся Ракитин. — Пели непристойные песни, соорудили из простыней тоги.

— К девкам приставали?

— Это надо у вас спросить.

Внезапно Алексей покраснел.

— Леха⁈ Да быть не может.

Анатолий и Семен переглянулись и прыснули

— Да ну вас! — юрист чертыхнулся. — Я же не железный, а тут…

— Мы все понимаем. Молоток! Кровать цела?

— Я сейчас кого-то стукну. И у меня был черный пояс.

— Что же вы, товарищи дорогие, творите?

Рядом с их столиком нарисовалась монументального вида дама. Брючный костюм темно-бордового цвета, строгая прическа и не менее строгое лицо ничего хорошего не обещали.

— Извините, Тамара Петровна, просто вчера ребята были немного не в себе. Так уж вышло.

— Товарищ Ракитин, впредь я бы вас просила выражаться точнее.

— Извините.

— Не извиняю. Вы всех моих девочек распугали своим видом. И это взрослые люди! Меня предупредили, сколько вам всем на самом деле лет, и я считала, что буду иметь дело со взрослыми, уважаемыми людьми.

— Бес в ребро…

Тамара Петровна покачала головой и указала на Мерзликина:

— Я вас запомнила, молодой человек, и все напишу в отчете.

Анатолий в это время масляно оглядывал даму с ног до головы. Костюм плотно облегал тело, выгодно подавая все выпуклости. Женщина заметила его взгляд и завершила спич досрочно, слишком нервно повернувшись.

Мерзликин некоторое время оценивал «тыл» дамы и цокнул языком:

— Эх, какая! Я бы её…

Ракитин чуть не уронил чашку.

— Толик, ты вообще дурак? Она из номенклатуры, а ты тут…клинья подбиваешь!

— Не мельтеши, Сеня. Просто вырвалось. Я же все понимаю, где они и где я. Просто жалко бабёху.

Скородумов оторвался от чая:

— Вот сейчас не понял.

— Да сразу же видно, что без мужика. По молодости карьеру делала. В настоящий момент считает, что уже поздно. Совок же. Люди дикие. Замуж надо в восемнадцать и рожать, как конвейер. Кто выбивается из Прокрустова ложа людских представлений, тот идет лесом. А там столько нерастраченной энергии! Но по меркам отставшего общества уже стара.

Ракитин восхищенно уставился на товарища:

— Ну ты могёшь, если захочешь.

Алексей задумался:

— В чем-то ты прав, Толя. Но мы ведь и в будущем этот социальный вопрос толком не разрешили. РСПшки — это зло или историческая неизбежность. Кто-нибудь занимается научно данным вопросом?

Сейчас уже завис Мерзликин. Сам не понимая, он ткнул в одну из болевых точек общества. Можно долго говорить о морали, но причем она и проблемы, которые возникают в совершенно иных условиях, чем, когда создавались эти так называемые нравственные устои.

Семен задумчиво резюмировал:

— Ничего себе у вас ночка и утро выдались. Вытянули очередной экзаменационный билет. И кто этим заниматься будет?

— Сеня, я по пропаганде и очень плотно. Мы первые серии Санта-Барбары «Как замечательно жить на Западе» готовим. Леха, новый Уголовный кодекс клепает. Кстати, грамотный.

Скородумов схватился за голову:

— Ох, ту иж меть. Это же секретно!

Мерзликин не преминул съехидничать: