Рожденные в СССР. Пропагандист

— Желательно. И добровольное. Ничего сверхъестественного. Все-таки вас, пришельцев оттуда не так много. И мы стараемся использовать каждого с пользой для дела.

— И потому мы все очень важны?

— Каждый по отдельности.

Мерзликин откинулся на стуле и усмехнулся:

— Как все знакомо. Подписка, работа в «ящике».

Кожемякин мягко улыбнулся, стараясь сгладить возникший в разговоре острый угол. Анатолий еще раз отметил, грамотную работу капитана. А ведь он не простой контрразведчик или оперативник. Психолог? Или сотрудник закрытого НИИ? Это точно не второе управление КГБ с его топорными методами работы. Но опять же: кто из обычных людей ведал, какая на самом деле структура у госбезопасности и сколько в ней всего закрытого. Очень может быть, что этот чекист из внутренней конторы, что ищет разных «зеленых человечков». Если существует потенциальная опасность, то её следует учитывать. Пусть и гипотетически. «Ловцы за НЛО» наверняка могут найти много чего интересного и в иных сферах. Хотя бы прорехи в нашем ПВО.

— Приятно иметь дело с разумным человеком. Но ты сам понимаешь, что просто выпустить на улицу подобного тебе индивидуума нельзя. Даже не с точки зрения безопасности государства. А ради твой же.

— В дурку упекут?

— И такое возможно. Одного вашего собрата оттуда уже достали…и обратно увезли.

Анатолий склонил голову:

— Это как?

— А человек от все нахлынувшего на него попросту съехал с катушек.

— Это потому ты меня так пристально с самого начала изучал? Ты психолог?

Капитан достал пепельницу и пачку «Космоса»:

— Я покурю? Пристрастился в дальней командировке. Там все курят. И ты прав, одна из моих специальностей связаны с психологией.

— Следак?

Чекист улыбнулся:

— Это уже лишняя информация. А мою настоящую специализацию тебе лучше не знать.

И такое сейчас морозное мелькнуло в его взгляде, что охота задавать вопросы тут же пропала. Но Анатолий уже не мог остановиться. Сегодня ему можно малость подурковать.

— Ваш отдел случайно не ищет разные там летающие тарелки?

Кожемякин чуть не закашлялся, затем внимательно изучал лицо Мерзликина, и только после рассмеялся.

— Вот как ты видишь ситуацию?

— Много схожего. Или в Конторе нет такого отдела?

Чекист на миг задумался и покачал головой:

— Честно, не знаю. Я работаю с людьми, пусть и такими странными.

— Как я?

— Ты, Анатолий, еще на редкость адекватен. Кем, говоришь, работал?

— Так у тебя в руке моя визитная карточка.

— Глава отдела по работе со СМИ. Это газеты и радио?

— В будущем чаще блогеры, ЛОМы и прочие Интернет-тролли.

— Интернет. Знакомое словечко. Но если по существу, то ты пропагандист.

Мерзликин невольно задумался:

— Можно и так сказать.

— Хорошо. Тогда собирайся. Сейчас тебя отвезут в одно место. Считай, что это карантин.

— Все-таки «шарашка».

Капитан сузил глаза:

— Меня радует твоя осведомленность, но ты не совсем прав. Мера вынужденная и в основном ради твоей безопасности. Или ты считаешь, что можешь просто выйти наружу и устроиться в совершенно другом мире? Без документов и денег найти себе место в новой жизни?

— А ваша контора предлагает сытое существование и обеспеченную старость?

— Ну, ты меня понял.

— И на том спасибо.

Кожемякин протянул на прощание руку:

— Еще увидимся, Анатолий.

Его провели темными коридорами обратно во двор и посадили в ту же «Волгу». Перед отъездом Петровский попросил повернуться:

— Извините, но мы должны завязать вам глаза. Спасибо.

В принципе нечто подобное Мерзликин и ожидал. Его везут на тайную базу КГБ, где сидят остальные. И сколько в словах чекиста на самом деле правды пока непонятно. Да и чекист ли он? Это здание точно не обычный отдел Комитета. В кабинете у следака из будто бы КГБ ни бюста основателя ЧеКа Дзержинского, ни его портрета. Вообще, создалось впечатление, что Иван там расположился временно. А Мерзликин своему чутью доверял. На дверях кабинетов вдобавок нет табличек, только номера. Хотя чекисты могли использовать и некий НИИ, коих наверняка было полно, или помещение смежников.

«Ладно, посмотрим. Боже, как я устал!»

Глава 5 Подмосковье. Закрытый военный городок «Сенеж». 13 августа 1973 года

Анатолий разлепил глаза, затем снова зажмурился. В глаза бил яркий солнечный свет. На окне не висело никаких занавесок, защищающих зрения от обильной освещенности. Он неторопливо присел на кровати и огляделся, прислушиваясь к собственным ощущениям. Ничего не болит и не ноет. Руки сгибаются и разгибаются. Он встал и присел, затем сделал разом десяток приседаний. Как приятно ощущать себя совершенно здоровым. А если отжаться?

Размявшись, Мерзликин прошелся по вытянутой в длину комнате. Помещение явно казенное. Крашеные стены до уровня глаз. Панцирная кровать, солдатское одеяло. Рядом тумбочка и казенный же стул времен царя Гороха. То бишь вождя и кормчего. На спинке висит два небольших вафельных полотенца. Понятно, для морды лица и ног. В тумбочке пусто, зато под койкой Анатолий нашел простые шлепанцы.