Рожденные в СССР. Прорыв (СИ)

Молодая врачиха с хмурым лицом пыталась по началу выступать, требуя немедленный доступ в здание, но затем долго выслушивала нотации старого водителя одной из Скорых. Её лицо побледнело, а губы сжались. Она уже не возражала, когда с ранеными в машину погрузились два бойца в крапчатом камуфляже. Её картина мира в этот страшный день дала трещину. Недавний выпускник мединститута еще не знала, что творится в окрестных клиниках. Были подняты с постелей врачи, подвозились запасы крови. В квартирах добровольных доноров звучали ранние звонки. В столицу срочно вызвали хирургов из подмосковных больниц.

Около кабинета Андропова густо лежали тела. В крапчатых комбинезонах штурмовиков и более светлых маскхалатах тех, кто им сопротивлялся. На полу валялись куски штукатурки, все стены были в отметинах от пуль. ГРУшники мрачно озирались, не убирая оружие. Вид смерти и опустошения здорово действовал на нервы. Впереди раздалась команда:

— Ахтунг! Нихт шиссен!

И к майору Петрову из дымной взвеси подошел остервенелый от кровопролития командир немецкого отряда:

— Герр майор, он там, в кабинете.

— Отказался сдаться?

— Так и есть, — немцу жутко не нравилась отведенная его отряду роль, но его мнения вышестоящие руководители не спрашивали. А приказ отдавали люди невероятно высокого уровня. Хотя хранить этот страшный секрет до конца жизни придется именно ему. Ну что же, не впервой им проливать русскую кровь.

— Он застрелился из этого пистолета?

— Яволь, из этого.

Командир немецкого спецназа передал майору наградной пистолет Председателя КГБ. Его накануне выкрали с квартиры главного гэбэшника страны. Все должно было выглядеть как самоубийство. Живой Андропов никому из высшего руководства Союза не был нужен. Хотя и Щелоков и Ивашутин возражали, но им поставили твердую задачу. Ибо интересы государства в этот час гласили — Нет человека, нет проблемы.

Рашид в числе прочих заглянул в кабинет всемогущего Председателя. Следовало удостовериться в его смерти. Рабочее место Андропова выглядело слишком монументально. До середины стен привычные советскому глазу темно-коричневые панели. Длинный стол для заседаний, покрытый неизменным зеленым сукном. Массивный стол Председателя с кучей телефонов и зеленой лампой. Почему они все так любят зеленое? Портрет вождя слетел со стены, как и валяется знамя. Непорядок. Феткулин поднял его с пола и наткнулся глазами на труп Андропова. Тот сидел в кресле с поникшей головой. В черепе дырка и струйка крови. Но ГРУшник все равно проверил пульс и лищь затем взялся за рацию:

— Акела, Шерхан мертв.

— Понял тебя, Маугли. Отбой. Выводи своих.

Еще раз Рашид оглядел кабинет и не заметив ничего подозрительного, махнул своим бойцам. Им здесь делать было больше нечего. Молодой старлей, нет, уже капитан, еще не знал, что этот день стал самым значительным в его жизни. И ему больше не удастся совершить ничего похожего. Относительно небольшая группа вооруженных людей только что навсегда изменила ход человеческой истории.

Немцы вышли из здания через отдельный вход, посторонние глаза были не нужны, и сразу загрузились в закрытый автобус. Их тут же повезли на военный аэродром Чкаловский, чтобы отправить на родину. Это было начало эры открытого использования союзников по Варшавскому договору на благо СССР.

Глава 36 Москва. Кремль. Днем. 16 августа 1973 года

Генеральный секретарь в этот четверг на работу в Кремль прибыл в мрачном настроении. Да и не было, чему особо радоваться. Решение было принято правильное, но чрезмерно жестокое. Но таковы уж были сложившиеся обстоятельства. Где-то в глубине души он желал свалить бремя ответственности на человека из их возможного варианта будущего. Это ведь именно он настаивал на силовом разрешении конфликта. Видимо, сразу догадывался, что иначе не получится. Но Леонид Ильич слишком хорошо знал себя. Раненого зверя поблизости оставлять нельзя. Так будет лучше для страны.

Брежнева очень рано подняли и каждые десять минут докладывали о ходе штурма и положении в стране. После взятия Лубянки, которое закончилось смертью Председателя, Генсек затребовал к себе всех силовиков и Генпрокурора. Те прибыли на дачу в течение получаса в составе бронированной колонны. По их лицам было заметно, что никто в эту ночь не спал. Но генералы выглядели спокойными, что в свою очередь несколько утихомирило Брежнева. Лишь Роман Андреевич Руденко то и дело вытирал со лба пот, хотя была нежарко. Его в эту авантюру вовлекли фактически только вчера, и Генеральный прокурор СССР здорово нервничал. Не каждый день штурмуют в Собзе государственное учреждение. Да еще какое!

Брежнев встретил их в своем кабинете:

— Доклад.

— Штурм закончился в пять тридцать пять. Потерь среди наших бойцов нет. Если не считать двух легко раненых.

— КГБ?

— Много погибших, товарищ генеральный секретарь, — докладывал Щелоков, это его следаки и криминалисты первыми шли за штурмовиками. — Дежурная смена, связисты, комендантский взвод и неизвестные нам хорошо вооруженные боевики.