Рожденные в СССР. Прорыв (СИ)

— Я бы отнесся к этому серьезней, — снова вмешался Ракитин. — Они не могут не заметить шевеления в ЦК и правительстве. Наверняка у них там поставлена прослушка и есть свои доверенные люди.

— Политический сыск у нас запрещен.

— Лев Сергеевич, когда это их останавливало? Я считаю, что надо действовать жестче и на упреждение. Раз сыск запрещен, то следует о всех незаконных нюансах работы КГБ докладывать высшим исполнительным лицам. И затем макать конторских в говно прилюдно. Пока они будут разбираться с тем, откуда ветер дует, идти дальше.

Толоконников посмотрел на попаданца серьезно:

— Что ты, Семен, имеешь в виду?

— Разработку товарища Андропова. Сегодня вечером вам переснимут ряд интереснейших материалов. Я не могу ручаться за их достоверность. Они попали ко мне случайно. Но факт предательства части руководства КГБ имеется. И с этим надо что-то решать. Контора сгнила. Вернее, в этом времени начала гнить. Десятки тысяч сотрудников занимаются ерундой. Ищут диссидентов, слушают вражеские «Голоса» и содержат сексотов во всех сферах деятельности Союза. А толку от этого пшик. Одно изображение бурной работы. А сколько провалов на внешнем фронте! И почитайте, как Андропов толкал Брежнева на вмешательство в Афганистане. Мы с какого-то перепуга целую общевойсковую армию ввели для помощи местным троцкистам.

Стаханов поддакнул:

— С этим полностью согласен. Прочитав твои файлы о будущих предателях, я провел негласное расследование по своим каналам. И честно, мне не очень понятен критерий выбора на службу именно этих людей с изначальной гнильцой внутри. Или руководство КГБ слепо или их специально пропихивали в органы.

— Как позже Горбачева пропихнули.

— Ну, с этим деятелем мы еще разберемся, — нахмурился Толоконников. — Есть у меня связи в республиканской прокуратуре. Он далеко не уйдет.

Ракитин задумался:

— Я бы еще серьезно проверил различные учреждения. Например, рассадник либерализма и будущих предателей институт США и Канады Академии Наук. Ведь тогда вопросом занимался лично Андропов, только-только пришедший в 1967-м на пост главы КГБ. И как институт комплектуется кадрами! Добро пожаловать в советскую действительность конца шестидесятых. Английский на нормальном уровне изучается только в столичных спецшколах, где учатся дети понятно чьи. Доступ к любой неотцензуренной информации из-за занавеса, даже прессе и книгам — это привилегия. Возможность загранкомандировок в страны-за-занавесом — привилегия втройне. Шанс привезти «оттуда» вещи, которые невозможно купить в СССР от джинсов-жвачки-сигарет до музыкальных пластинок — нечто, что делает тебя едва ли не полубогом в кругу друзей-знакомых, — Семен наклонился к собеседникам — Внимание, вопрос: кого больше окажется в таком институте — идейных разведчиков-исследователей, мотивированных на то, чтобы давать руководству страны наиболее точную информацию о «болевых точках» противника, или детей-племянников советской элиты, пристраиваемых к точке доступа к остродефицитным и сверхпрестижным «ништякам»? Ответ более чем очевиден. Как вам такой подбор кадров? Именно они и станут идейными вдохновителями будущих разрушителей СССР. И подумайте сами, может для того этот институт, в сущности, и создавался?

ГРУшники внимательно выслушали человека из будущего, смурнея прямо на глазах. Ворох накопившегося за многие годы дерьма, вываленного разом на неподготовленных слушателей. Затянувшееся молчание первым нарушил генерал.

— Все это надо обязательно показать инициативной группе из ЦэКа. Ситуация тяжелее, чем мы думали. Похоже, что нашему обществу требуются большие перемены.

— Мы это уже проходили. Так что лучше не торопиться. А сначала сесть и хорошенько подумать, что нам требуется и куда идти. И уже потом проводить перестройку.

— Семь раз отмерь?

«Брестскую крепость» смотрели с перерывами. Техникам, снимающим с экрана ноутбука на хорошую кинопленку, требовалось время на смену бобин, а ГРУшникам на перекуры. Генерал давно не курил, но сейчас попросил у технарей папироску. Они стояли у выхода, а за военными наблюдал со стороны один наглый попаданец.

— Семен, у вас так там снимали? С кровью и кишками?

— Есть фильмы и похуже. Называются ужастиками. Бессмысленная хрень, чтобы попугать обывателя. Но здесь все по делу. Даже оружие подобрано правильно, и обстановка воссоздана. И особист показан не бессердечной сволочью, а грамотным специалистом.

Стаханов попросил у Ахмеда сигарету для одной затяжки и выдохнул:

— Но впечатление, как будто документальное кино смотришь. И актеры словно бы живут в кадре. Хорошая картина, надо её Брежневу в первую очередь показать.

Толоконников посмотрел на старого товарища и согласился:

— Обязательно. И секретарям из ЦэКа. И еще кое-кому. Надо спросить технарей, когда копии будут готовы.

Семен ехидно усмехнулся:

— Ну это цветочки! Пойдем смотреть «Брата». Коньяк привезли? Он вам сегодня пригодится. И если посчитаете, что краски в фильме сгущены, то я скажу — было еще хлеще. Этой мой город, и я жил в нем!