Рожденные в СССР. Прорыв

Первые лица страны заговорщицки ухмыльнулись. Суслов, который, как известно, всю жизнь боялся сырости и единственный, наверное, не только из секретарей ЦК КПСС, но и простых чиновников или начальников, ходил в калошах. Ему слали их со всей большой страны в огромных количествах в качестве подарков от работников обувных фабрик и заводов резинотехнических изделий. Так вот, в его кабинете поддерживался специальный микроклимат: воздух в помещении, где он сидел, постоянно был прогрет до температуры выше 30 градусов по Цельсию. Все, кто заходил к нему, жаловались, что больше, чем 10−15 минут, находиться в кабинете Суслова было просто невозможно.

— Честно отвечу — не знаю. Ильич сейчас вовсю готовится к визиту в Америку, что состоится на следующей неделе. Так что у него в Кремле постоянно люди Громыко и со Старой площади восемь. Генсеку после майской поездки в ФРГ и подписания Московского пакта все мнится окончательный договор о нерушимости границ в Европе. Хочет закончить вторую мировую.

— Пономарев туда едет?

— И он тоже, — Кириленко отхлебнул чая и потянулся за конфетой. Любил он сладкое. — Ты только из-за этого ко мне приехал?

Мазуров также приложился к чаю, затем искоса глянул на секретаря ЦК:

— Андрей Павлович, тебе не кажется временами, что мы идем куда-то не туда?

Хозяин кабинета не дрогнул и не испугался. Хотя в иные годы после такого вопроса впору было сразу бежать в органы. Или за тобой ночью сами приедут.

— Ты что конкретно сейчас имеешь в виду?

— Да у нас споры с Косыгиным начали возникать по этому поводу. Ты же знаешь, что реформы забуксовали. Стороны разделились и поливают друг друга какашками. И ваш отдел из-за этого лихорадит. Как и немало тех, кто откровенно ставит палки в колеса. Может, пора экономику все-таки поставить впереди идеологии? Я на важном посту сижу, я всю страну объездил. Вижу, что на самом деле в ней происходит. А происходит неладное!

Кириленко странно глянул на гостя и добавил чая из чайника.

— Хочешь откровенности, Кирилл Трофимович? А кто будет поворачивать эту политику? Суслов? Да у него на все один ответ, сам знаешь. Заветы Ленина и основоположников, которые жили совершенно в других условиях. Они даже такого слова, как научно-техническая революция и не слыхивали. А у Леонида Ильича всегда одна фраза наготове: «Слушайте, не дергайте людей, дайте людям отдохнуть». Вот и отдыхаем.

— И это разве правильно? Я не хочу ничего сказать против Генерального, но сам посуди. Кадровая политика провалена. Кого поставить на вторые и третьи должности? Одни карьеристы кругом и бестолочи. С людьми ведь заниматься надо. Долго и тщательно.

— Ты за этим ко мне пришел? Почему не вынес на Политбюро? — Кириленко пристально посмотрел на первого заместителя ПредСовмина. Они не были друзьями и соратниками, и этот разговор был для него странным. Хотя и ожидаемым. Что-то такое в последние годы носилось в воздухе. Желание перемен? Не рано ли они выдохлись, стали излишне спокойными? Страна росла, тянулась феерически вверх экономика. Да и на внешней арене было много побед. Вот у США, наоборот, сплошные поражения. Впору расслабиться.

— Ты в первый раз замужем, Андрей Павлович? Для того чтобы вынести, нужно сначала собрать инициативную группу.

Хозяин кабинета не выдержал и встал, нервно заходив. Затем резко повернулся к гостю.

— А не собираем ли мы тогда антипартийную группу?

— Тяжелое обвинение. Но если и да, то что? — Мазуров смотрел прямо. Его было просто так не испугать. В сентябре 1942 его направили в тыл немецких войск в Белоруссию в качестве представителя Центрального штаба партизанского движения в звании подполковника, где до конца 1943 г. работал в партизанских соединениях. Обошел всю Белоруссию и не раз оказывался в смертельной опасности.

— Интересный ты человек! — Кириленко сел и налил еще чаю. — Кто еще с нами?

Глаза у Мазурова блеснули:

— Пока Соломенцев, но возможно Косыгин.

— Да ну?

Вот сейчас секретарь ЦК был удивлен. Обычно ПредСовмин в политику не лез. Что же его так допекло?

— Я же говорил, что Косыгин после воскресенья сам не свой. «Мельницы, проклятые мельницы». Ничего о таком не слышал?

Кириленко побледнел. Откуда Мазуров знает про его сон? Но секретарь ЦК был осторожным человеком, потому свой вопрос задал как бы невзначай.

— С сельским хозяйством, что ли проблемы?

— С ним у нас всегда проблемы, Андрей Павлович. А про мельницы Косыгин от Леонида Ильича узнал. Снится, мол черте знает что.

— Мельницы?

Голос Кириленко дрогнул. Важный гость с интересом на него взглянул. Оказывается, и у этого непробиваемого секретаря были нервы. Только откуда?

— Так ты со мной, Андрей Павлович? Надо что-то решать!

Секретарь ЦК КПСС молчал в ответ недолго. Проклятое сновидение. Откуда оно взялось и почему так тревожит душу? Сам который день мается от неясного предчувствия. Но он никогда не перекладывал тяжесть решения вопросов на других. Тем, например, отличался от партийного идеолога Суслова, который, если чувствовал, что пахнет жареным, проявлял звериную осторожность, без конца всё взвешивал, а то и вовсе перекладывал дело на Брежнева.