Рожденные в завоеваниях

Варику стало страшно. Для этого потребовалось время: страх перед женщиной нелегко приходит к браксинцу. Но солнце припекало все сильнее и сильнее, а кровь начала вытекать — чуть-чуть по руке и чуть-чуть по ноге, тут и там… маленькие ранки добавлялись одна к другой, а он никак не мог достать девчонку. Она всегда действовала слишком быстро, или была слишком хорошо готова к удару, или… что-то еще.

Страх, как утверждали древние, является потенциально творческой эмоцией — позитивной силой в поединке, которую можно обратить себе на пользу. Страх охватил Варика, и страх дал ему силы. С новой, отчаянной силой он снова и снова бросался на девочку, эти атаки подпитывались его ужасом, и он заставлял соперницу отступать под его напором. У Варика имелось мгновение на раздумья — и в это миг он понял, что следует изменить тактику. Нет смысла в том, чтобы истечь кровью от дюжины маленьких ранок, одновременно пытаясь прорваться сквозь такую умелую оборону. Ему нужно использовать все свою силу и заставить противника блокировать удар, выставив аду перпендикулярно ее клинку. Варик знал устройство этого оружия и не сомневался: тонкая ада девочки не выдержит давление его более крепкой ады. После того, как ее оружие сломается или треснет по всей длине, он победит.

Варик загнал Анжу туда, где хотел ее видеть, и впервые заметил тонкую линию, отмечающую границу Круга, прямо за ее спиной. Он чуть не рассмеялся во внезапном предчувствии триумфа.

«Она не сможет за нее выйти! — понял Варик. — Тот, кто прошел Перемену, не может переступить черту — это линия для них подобна стене, создаваемой некими силами. И у меня будет преимущество!»

Все ближе и ближе подходили соперники к краю Круга и Анжа встала спиной к границе, за которую не сможет ступить. Затем, сделав обманный маневр, как он и собирался, Варик опустил аду со всей силы…

И девочка уклонилась. Увернулась.

Удар прошел мимо.

У Варика на лбу выступил холодный пот; мускулы напряглись, когда он восстанавливал равновесие. «Нет, — подумал он. — Нет. Не верю».

Варик попробовал нанести прямой рубящий удар. И снова, теперь с улыбкой, Анжа легко ускользнула. И начала движение раньше противника.

«Этого не может быть!» — настаивал рассудок — Варику отчаянно требовалось в это верить. Он атаковал вслепую. Но движения девочки подсказывали тысячами мелких деталей, что она точно знает, какой манерв собирается провести Варик, стоит ему только подумать о нем.

Нужное слово долго пробивалось сквозь его разум, ярлык, которого он избегал с тех пор, как началась охота.

«Телепатия», — понял Варик.

К его ужасу, девочка кивнула.

«Нет! Этого не может быть!»

«Но это так» — был мысленный ответ.

И мысль, ее мысль, вызвала у Варика ужас, потрясший его до глубины браксинской души, и эхом повторилась в его сознании.

«Я научу тебя страху, которого ты никогда не знал!»

«Нет!»

Анжа улыбнулась и стала обходить вокруг него с таким видом, словно ей не о чем было беспокоиться. И правда, о чем? Может ли Варик противостоять такой ужасной силе?

Я должен, сказал Варик сам себе. И мрачно приготовился к атаке.

Ему повезло, его мастерство было велико, Варик как раз переменил стойку, и в тот самый момент, когда менее подготовленного бойца застигли бы врасплох, Анжа ударила. Ему потребовалось невероятное умение, чтобы достойно защититься, но даже несмотря на это, Варик заработал мелкий порез на ноге, едва предотвратив смертельный удар в корпус.

Нечеловеческое создание! Но он знал, что Азеа не считает такую силу неестественной, и ругал свою собственную культуру, которая не верила в подобное и таким образом помешала его адаптации.

Теперь он проигрывал, явно и по всем фронтам. Если раньше Анжа только царапала его, то теперь она направляла удары в мышцы, самые значительные для бойца, и как бы Варик ни пытался парировать ее удары, он не мог отбросить соперника. Хуже всего было понимать, что до того Анжа лишь играла с ним, а это наносило по его браксинскому самолюбию гораздо более жестокий удар, чем способен клинок.

«Я никогда не сдамся тебе!» — подумал он с таким гневом, на какой только был способен, надеясь, что Анжа его услышит. Варик чувствовал, как азеанцы внимательно наблюдают за поединком, желая заполучить шпиона для пыток и этих своих ментальных игр… «Ты никогда меня не получишь!».

И Варик атаковал. Не потому, что у него был какой-то шанс на успех, а потому, что он был браксинцем и не собирался умереть, будто сломанная кукла в руках ребенка. К его удивлению Анжа отступила. Красная кровь капала у нее с плеча в месте, где его коснулась ада Варика.

Бездумная ярость! А есть ли надежда?

Варик попытался целиком отдаться ярости и вовсе не думать. Шансы у него были малы, но за каждую свою рану ему удавалось достать соперника хоть раз, а раньше не выходило. Вид крови врага подпитывал неистовство браксинца. «Местные именно это чувствуют? — размышлял он. — Теперь Круг начнет со мной говорить?»