Рожденные водой

Дэш не сразу узнал материнский голос. Он звучал непривычно, будто она говорила в платок или ей что-то мешало.

— Это невозможно! — отрезала бабушка. — И тебя предупреждали, Гертруда. Просили отдать его на усыновление. Ты избежала бы кучи проблем: не рассорилась бы с сестрами, и на тебя не повесили бы бесконечный план. Теперь тебя вечно нет дома, а мне что прикажешь делать?

— Учить его!

— Этому не бывать!

Дэш представил, как серо-стальной взгляд бабушки заполняет комнату, и поежился. Он вслушивался в голоса и шорохи за дверью, а слышал только свое сердце, — оно колотилось часто-часто.

— Ты отказываешься, даже не попробовав. Пожалуйста, мама, можно ведь все делать аккуратно.

— Нет, нет и нет! Гертруда, не с ним! Это безответственно! Ты лишишься обоих детей. Ты и так их лишишься, если продолжишь настаивать. Дэшфорд никогда не сможет…

Дэш убежал к себе. Забрался под одеяло с головой и накрылся сверху подушкой. В голове яростно билась мысль: его не любят, он не нужен. С ним что-то не так, поэтому его хотят отдать чужим людям и разлучить с семьей, из-за него мама почти не бывает дома, а бабушка Эйзел вечно брюзжит не потому, что у нее подгорело печенье или болит спина, а из-за него. Из-за Дэша. Он разревелся и обмочил кровать.

Бравый капитан печально вздохнул из темноты и рассеялся.

Утром он наблюдал за мамой, но она вела себя, как обычно: приготовила завтрак — оладьи, вишневый пирог, шоколадное суфле и ванильный крем, — потом послушала рассказ о занятиях в подготовительной группе и поговорила с бабушкой об оплате счетов. Когда после завтрака она взяла в руки турку, Эштон сгребла свои тетради и умчалась собираться на занятия, а бабушка начала складывать грязные тарелки в раковину. Мама не любила, когда ей мешали пить кофе, все должны были уйти. Дэш в раздумьях сидел за столом, наблюдая за мамой и пытаясь придумать, что сделать, чтобы его не отдали в другую семью. Занимался он в подготовительной группе хорошо, тетради не пачкал, задания сдавал вовремя, по крайней мере, мама с бабушкой никогда не ругались; ходил на дополнительные уроки по чтению и рисованию. Карате ему не нравилось, там нужно было бить других, но маму радовали успехи Эштон.

— Я тоже пойду на карате.

Мамина рука замерла над туркой. Дэш ожидал, что мама сейчас повернется и с улыбкой скажет, что это отличная идея, но она молча насыпала кофе в турку, убрала пакет в верхний ящик и занялась водой.

— Ты? На карате? — фыркнула бабушка, отправляя последнюю тарелку в раковину. — Ты из другого теста сделан.

Он не понял, как это связано с едой. Ему стоит учиться готовить? Разве пятилеток такому учат?

— Хочу на карате, — упрямо повторил Дэш.

Он уставился на мамину спину, пораженный догадкой: если делать что-то вместе с мамой, например, готовить обед или пылесосить, то точно добьешься успеха.

— Если наша соседка согласится возить на карате еще и Дэша, почему нет? — произнесла мама, так и не повернувшись. — Спор ни к чему. Пусть идет.

— Как хочешь, но я умываю руки. — Бабушка закатила глаза и поставила в раковину последнюю чашку. Посуду она будет мыть потом, когда мама уедет в магазин. Перед выходом из кухни бабушка обернулась к Дэшу. — Что ты сидишь? Ступай в свою комнату.

Он послушно выбежал за дверь, но остановился. Бабушка уже ушла в сад поливать цветы.

Вчера, во время подслушанного разговора, мама была какая-то другая, будто незнакомка. Дэш даже усомнился в его реальности. Может, он ему приснился? Дэшу до безумия хотелось подойти к маме, посидеть рядом. Он заглянул на кухню. Мама достала с полки корицу, и длинные рыжие волосы растеклись вокруг спины, как огонь, как языки пламени из глотки дракона, точь-в-точь как в мультике по детскому каналу, когда дракон летал над деревнями и изрыгал пламя. Вспыхнувший образ его расстроил, Дэш опять чуть не разревелся и убежал в сад.

Бабушка поливала цветы. Дэш прошел мимо, слушая, как шуршит по лепесткам вода. Он брел к своему тайному месту в самом дальнем углу сада, куда никогда не ходили ни мама, ни бабушка, ни Эштон. Среди густых кустов еще прошлым летом Дэш вытоптал полянку и из старых досок соорудил стол и табуретку. У табуретки ножки вышли разной длины, пришлось вкопать их в землю, а стол все время заваливался на одну сторону. Зато Дэш справился сам. Еще он сделал выставку: натянул на листву садовую сетку и к ней прикрепил прищепками рисунки, притащил любимые книги и поделки из глины и деревяшек. Рисунки тигра, жирафа и капитана он тоже принес и долго смотрел на них, а потом порвал. Маме не понравилось, значит, ему они тоже не нужны.

Дэш переборол слезы. Вот еще, из-за бумажек реветь.