Рожденный бежать

«Это было потрясающе», — расскажет потом в интервью газете New York Times не склонный к восторгам участник забегов Хэрри Дюпре. После того как сам двенадцать раз пробежал «Ледвилл», он решил, что уже ничто в этих состязаниях не может его удивить. И тут он увидел Викториано и Серрильдо, промчавшихся мимо него.

«Вот вам и простые мужчины в сандалиях, которые никогда по-настоящему не готовились к состязаниям! Разметали со своего пути некоторых лучших в мире бегунов на сверхдлинные дистанции». 

Глава 11

— А я что говорил! — с гордостью воскликнул Рик Фишер. Он оказался прав также и еще кое в чем: всем вдруг понадобился кто-нибудь из «бегущих людей». Фишер пообещал, что команда тараумара вернется в следующем году. Его обещание, словно по волшебству, превратило Ледвилл из малоизвестной точки на карте в крупное событие, разрекламированное средствами массовой информации. Кабельный спортивный канал мгновенно узурпировал права на передачу информации в эфир. Канал «Многогранный мир спорта» организовал специальную передачу «Кто-Эти-Супер-Спортсмены»; компания по производству пива записалась добровольцем в спонсоры, а одна обувная фирма даже стала официальным поручителем единственной в мире команды бегунов, ненавидевших кроссовки.

Репортеры из New York Times — да разве всех упомнишь! — не уставали обращаться к Кену с одним и тем же вопросом:

— Может ли кто-нибудь обогнать этих ребят?

— Ага, — отвечал Кен. — Энни.

Энн Трейсон. Преподавательница из местного колледжа, тридцати трех лет, родом из Калифорнии. Если вы скажете, что разглядите ее в толпе, значит, вы или ее муж, или врете. Энн изящная, невысокая, немножко неряшливая и, можно сказать, незаметная под мышино-каштановой челкой — типичная преподавательница из местного колледжа. Да, все так… Но до тех пор, пока кто-нибудь не пальнет из пистолета.

Наблюдать, как Энн берет старт, все равно что наблюдать за тем, как репортер с мягкими манерами срывает с себя очки и накидывает темно-красный плащ. Энн поднимает подбородок, руки сжимает в кулаки, ее волосы развеваются, и загораются блестящие карие глаза — глаза пантеры. В уличной одежде Энн чуть выше полутора метров; одетая в шорты для бега, она демонстрирует пропорции бразильской модели: худые ноги от самых ушей, прямая спина балерины, загорелый живот — достаточно твердый, чтобы сломать о него палку.

Энн бегала на стадион еще в средней школе, но, как она это объяснила, ей смертельно надоело крутиться на одном месте по одному и тому же искусственному овалу, поэтому в колледже она от этого отказалась, чтобы стать биохимиком (что весьма убедительно демонстрирует, насколько скучна беговая дорожка, если даже периодическая таблица оказалась более завораживающей). Много лет она бегала лишь для того, чтоб не спятить: когда «крыша ехала» от учебы или после того, как она окончила колледж и приступила к требующей большого напряжения научно-исследовательской работе в Сан-Франциско, Энн, бывало, избавлялась от стресса, проходясь быстрым шагом по ближайшему парку.

— Мне нравится бегать, просто чтобы ощутить, как ветер полощет волосы, — говорила она.

Она могла не слишком печься о состязаниях в беге; она просто была одержима получением кайфа от побега из заключения. Это было незадолго до того, как она начала заранее снимать стресс от работы, каждое утро пробегая трусцой по 14 километров до своей лаборатории. И когда она осознала, что ее ноги снова становились «как новенькие» к моменту ухода с работы, она начала бегать еще и обратно домой. И о черт побери! Пока она на протяжении всей рабочей недели наматывала по 28 километров в день, расслабиться одним махом на двадцати в ленивую субботу было совсем делом плевым…

.. .или на двадцати пяти…

.. .или на тридцати…

Однажды в субботу Энн встала пораньше и пробежалась. Отдохнула за завтраком — и снова вышла побегать. Дома ей нужно было кое-что сделать с водопроводом, поэтому, завершив вторую пробежку, она вытащила ящик с инструментами и принялась за работу. К концу дня она была весьма довольна собой: побегала и самостоятельно выполнила грязную работу, — а в качестве награды преподнесла себе еще одну пробежку.

За один день почти 90 километров. Ее друзья поразились и забеспокоились. У Энн что-то не в порядке с питанием? Одержимость физическими упражнениями? А может быть, она спасалась от какого-то подсознательного фрейдовского демона, в буквальном смысле от него убегая?

— Мои друзья твердили, что у меня пристрастие не к крэку, а к эндорфинам, — рассказывала Трейсон, и ее остроумный ответ не развеивал их тревоги: ей нравилось говорить им, что бег на огромные расстояния в горах — это очень романтично.

Поняли? Изнурительный, жестокий по тяжести бег по бездорожью в полном одиночестве, в грязи и крови — что тебе прогулка при лунном свете с бокалом шампанского!