Рожденный драконом

Через два дня, я выступаю в поход на Шош. Ханьский наместник, сговорился с одним из караханидских эмиров – Мусой эль Мульком, и они бряцают оружием и у границ наших. Со мной, в поход идет мой сын Арбиль. Это его первый поход. Аталык остается на тебя. Во время отсутствия моего, ты будешь вершить от имени моего! И помни, тяжесть власти ляжет на плечи твои. И отвечать тебе головой, хаджиб, отвечать за все ! Едва правоверные совершили утренний намаз, как громкие звуки карнаев и дробный рокот барабанов, огласили город, громким эхом отразившись в тесноте улиц, спугивая тишину переулков. Глашатаи на рыночной площади, перебивая друг друга, завопили – Слушайте, жители и гости Аталыка! И не говорите, что не слышали! Именем Аллаха великого и милосердного !!! Сейчас на площади Талыка, именем великого и милости Ибрагима Тобчи-Хана, Бури – Тегина, будут казнены преступники, чьи злодеяния и беззакония, привели к многим бедам. Толпа , собравшаяся у базарного помоста, радостно завопила -Велика справедливость великого хана! Во имя Аллаха, милостивого и милосердного! Великий хан, щит правоверных! Вскоре показалась процессия, впереди и по бокам, шли воины городской стражи, сверкая начищенными доспехами, обнажив отточенные до зеркального блеска клинки. В середине , двигались приговоренные к казни. Возглавлял процессия обреченных, бывший первый хаджиб. В пыточном подвале, его изуродовали так, что теперь можно с большим трудом, опознать в нем, совсем недавно, горделивого старика, бывшего в молодости – бесстрашным воином. Одна рука у него висела плетью, ноги заплетались, лицо напоминало цветом, баранью печень, губы распухли до такой степени, что походили на два свадебных пирога. Не смотря на это , он шел, твердо глядя перед собой, не обращая внимания на толпу, улюлюкающую, предвкушая забаву. Тучный казначей , с перебитыми ногами, сам не мог двигаться, поэтому, его, усердно угощая древками копий, тащили под руки стражи. Остальные приговоренные, человек пять, жались друг к другу, словно надеясь в час последний, сохранить тепло человеческое, рядом с теми, кому сейчас предстояла дорога в бессмертие. Вот с обреченных сняли веревки. Два дюжих палача , на помосте, разложили свои инструменты: бритвенно – острые ножи, щипцы для сдирания кожи, топоры , клейма, в маленькой жаровне, и словно лицедеи, принялись раскланиваться перед толпой, уверяя, что удовольствие от их работы, получат все. Среди зрителей уже шныряли, зарабатывая свой грош, водоносы, продавцы хлеба и сладостей. Не стоит думать, что люди времени того, были патологическими садистами. В эпоху бесконечных войн, эпидемий и бедствий, люди свыклись с мыслью о смерти. И казнь преступников, относилась к категории, не столь уж, частых развлечений. Бывший хаджиб, неожиданно твердо ступая, поднялся на возвышение. Глашатай пророкотал Рафиз эль Малик! Бывший первый хаджиб Аталыка! Приговорен к смертной казни, за преступления, против великого хана. Когда палачи подошли к несчастному, чтобы поставить его на колени, старик, произнес сильным голосом, не соответствовавшему его жалкому виду – Слово смертника и последнее желание смертника. Руководивший казнью, начальник стражи, переглянулся с кади (судьей) сидевшим рядом и кивнул Милостью Аллаха! Последнее слово и последнее желание. Рафиз эль Малик, воздел руки к синему, безмятежному небу – Да будет мир всем правоверным! Молитесь за грехи мои, люди! И желание последнее – дайте преломит хлеб, дабы прощены грехи мои были , и мусульмане, не поминали меня злом! Через секунду, разломленная лепешка, полетела в толпу. Кто – то выдохнул – Да простит его Аллах! С десяток голосов подхватили – Во имя Аллаха! Да простит его всевышний! Палачи, подождав , когда обреченный сотворит молитву, опустили старика на колени, и кривой нож, одним движением, прошелся по его морщинистому горлу….

Глава 4

Все мы, в руках всевышнего.