Рожденный драконом

Лицо хакана, приобрело хитрое и одновременно усталое выражение – Не просто жизнь на жизнь. Ты будешь руководить казнью пленного хана, он вел в бой мятежников, громко бивших в барабан независимости. Ты должен казнить его, не пролив крови. Ты можешь это сделать?

Дахир бесстрастно наклонил голову

–Могу, великий хан. Мне нужны пяток воинов и сырая воловья шкура.

Хакан глядел несколько минут, не мигая, а затем произнес

–Да, видно в час рождения твоего, Азраил, был не в духе. Ты хочешь, зашить моего врага, в шкуру быка, живым ?!

Дахир сделал жест утверждения, поведя маленькой рукой с тонкими сильными пальцами.

На лице хана мелькнуло какое – то непонятное выражение , но он, только еле слышно промолвил

– Иншалла!! – сделав знак Дахиру, что хочет остаться один.

Солнце уже перевалило за половину весеннего дня, накаляя степной простор, играя лучами на каменных осыпях. Казалось , что сама природа говорит людям, птицам , зверям – Живите и дайте жизни другим! Пусть род твари любой продолжается. Однако, вряд ли кого – то, среди аталыкских воинов, или тех , кто стал их добычей, сейчас могли отвлечь такие мысли. По приказу Тобчи – хана, пленные были согнаны в круг под копьями стражников. В самом центре импровизированной "кожи казней" выражаясь по – арабски, стоял пленный хан, которому сейчас суждено было принять лютую смерть. Абдул – Тарик, так звали приговоренного, был невысок ростом, отменно сложен. Он не глядел на Дахира, командовавшего воинами, уже расстилавшими сырую воловью шкуру, не глядел на воинов и пленных, не обращал никакого внимания, на Тобчи – хана, сидевшего на коне чуть поодаль. Приговоренный, жадно , окидывал взглядом степь, курганы, темнеющие вдали скальные уступы. Казалось, что ему все безразлично, если бы не предательские капельки пота, скатывающиеся у него , по седеющим вискам.

Это было единственным признаком того, что ужас начинает проникать в его душу . Когда воины аталыкского владыки, подошли к нему для того чтобы приступить к ритуалу казни, Абдул – Тарик, наконец- то, оторвался от созерцания красот природы , и сильным звучным голосом, произнес, устремив на Тобчи- хана, немигающий взгляд

–Слово смертника! Я хочу сказать слово смертника!

Все взоры устремились на Тобчи- хана.

Тот кивнул головой, разрешая обреченному говорить. Абдул – Тарик, окинул взором своих соплеменников, глядевших на него, кто с ужасом, кто тихим восхищением и тоской, и произнес – Пусть горы и степи слышат слова мои! Скоро предстану я перед Аллахом, перед высшим судьей! Слушайте меня вы, люди моего племени, племени чигиль, рода Кунгчу! Я умираю честно, с недрогнувшим сердцем, как воин! Умираю, так же, как и жил, как сражался!! И месть свою, я завещаю вам степи и горы, тем из рода моего, кто не растерял мужества. Пусть кара, как на небе и на земле, обрушится на голову Тобчи – хана и его потомства, на головы палачей!! И пусть свершится возмездие! Я сказал все! А сейчас дайте мне воззвать к Аллаху!!

..По приказу Дахира, связанного хана, обернули в шкуру, прорезали в отверстия для глаз и рта. Бесформенный куль привязали к огромному степному карагачу. Заскрипели колеса телег, мягко стукнули копыта тысяч коней, хлопнули бичи стражей, подгонявших рабов. Обреченный на страшную казнь, человек, глядел , вслед уходящим, через прорезанные в шкуре вола, отверстия.

Глава 2

Цена свободы.

Аталык показался на горизонте, через две луны. На массивном каменном уступе, завиднелись массивные башни, верхушка минарета, крепостные стены. Среди воинов понеслось оживление

–Наконец-то!

–Вот и дом!

–Слава великому эмиру! Добыча славная!

–И отдохнем сейчас! Тридцать лун , с седла не слезали.

Тоскливо переглянулись и о чем то тихо заговорили пленные, которым не было смысла радоваться, тому, что именно, сейчас завершается их прежняя жизнь и начинается жуткая дорога в рабство . Дахир ехавший рядом с вереницей пленных, на высоком рыжем коне, сделал вид, что его ничуть не заботит общее оживление, хотя по его душе просквозил ледяной ветер тревоги. Сейчас должна была решиться его судьба.

Все зависело от милости Тобчи-Хана.

В ночь после казни Абдул-Тарика, когда стали на ночевку и разожгли костры, владыка Аталыка, приказал позвать Дахира в свою палатку. Когда тот вошел, то увидел, что владыка сидит на своем ложе, сотканном из верблюжьей шерсти, перед кувшином, издающим аромат арака.

Увидев Дахира, хан отрывисто бросил

–Проходи и садись.. ты сегодня мой собеседник, Дахир.

Когда Дахир осторожно присел напротив хана, тот налил две чаши с тяжелым степным напитком

–Пей, Дахир! Аллах, не видит, гневаться не будет!

Дахир сделал пару глотков и отставил сосуд в сторону. Тобчи-хан одним духом опрокинул в горло крепчайшее зелье и вдруг бросил

–Ты знаешь кого ты казнил сегодня, Дахир?

Ты знаешь кого , ты предал страшной казни, ты- беглый раб, убийца-отравитель?

Отвечай!

Дахир прижал руку к руди

–Великий хан, я казнил, по приказу твоему мятежника, Абдул-Тарик-хана!

Я, согласно слову твоему, обменял жизнь на жизнь!

Лицо хана скривила усмешка, сходня с судорогой