Рожденный дважды

Кэрол внесла пакет с бутылками кока-колы, жареной картошки и чизбургерами в библиотеку. Джим по-прежнему был там, где она оставила его. Усевшись в большое кресло, он углубился в один из вновь найденных дневников Хэнли.

– Эй-эй! – позвала она. – Я пришла. И нечего тут рассиживаться. Это мое кресло.

Джим поднял на нее глаза, но не улыбнулся. Он был явно подавлен, и взгляд его блуждал где-то далеко.

– Что-нибудь случилось? – спросила Кэрол.

– А? – проговорил он, выпрямляясь в кресле. – Нет... Нет, все в порядке. Просто мне немного трудно разобраться в кое-какой научной терминологии, вот и все.

Он был не очень-то разговорчив во время обеда, если, конечно, полуостывшие, вязкие чизбургеры от Уилсона заслуживали такого названия, и она заметила, что перед тем, как выпить кока-колу, он вылил в нее свою порцию виски. Он не завел никакой беседы за столом, что было совершенно не похоже на него. Джим всегда находил темы для разговора. Это могла быть какая-нибудь фантастическая идея или филиппика в связи с тем или иным аспектом текущей политической или общественной обстановки. Но сегодня он безусловно был чем-то поглощен, отвечая на ее попытки разговорить его односложными фразами.

Как только он прожевал свой третий и последний чизбургер, Джим встал и одним глотком допил кока-колу.

– Послушай, надеюсь, ты не против, но я хотел бы вернуться к этим новым дневникам.

– Конечно, иди. Уже нашел там что-нибудь хорошее?

С мрачным лицом он повернулся и пошел в сторону библиотеки.

– Нет. Ничего хорошего.

Кэрол доела второй чизбургер и смахнула обертки и пакетики от жареной картошки обратно в мешок. Потом она пошла в библиотеку. Джим, сгорбившийся над дневником, не поднял глаз. Кэрол побродила вдоль полок в поисках какой-нибудь книги. Здесь стояло много классики, от Эсхила до Висса, но у нее не было настроения приниматься за что-нибудь пространное и серьезное. Она остановилась у кресла, где сидел Джим, и заметила на столике рядом с ним маленький черный дневник. Кэрол вспомнила, что видела его, когда они открыли сейф. Она взяла дневник и заглянула в него. На первой странице большими печатными буквами стоял заголовок:

"ПРОЕКТ «ГЕНЕЗИС»

– Что это такое? – спросила она.

Джим резко поднял голову.

– Что именно?

У Джима расширились глаза, когда он увидел, что держит Кэрол, и он вырвал черную книжку у нее из рук.

– Дай сюда!

– Джим! – удивленно вскрикнула Кэрол.

– Извини, – спохватился он, не в силах скрыть волнение. – Я... я пытаюсь сопоставить все факты, и у меня... не получится, если... они все не будут под рукой. Понимаешь? Прости, что я сорвался. Извини.

Она заметила, что, говоря это, он закрыл дневник, который читал, и сунул черную книжку под него. Она никогда не видела его таким смущенным, таким растерянным, и ей стало не по себе.

– Джим, что случилось?

– Ничего, Кэрол, – ответил он, вставая с кресла.

– Я не верю тебе. Что-то в дневниках волнует тебя. Скажи мне, поделись со мной.

– Нет, нет. Все нормально. Просто чтение идет трудно. Когда я сам во всем разберусь, я подробно расскажу тебе. А сейчас... Я должен сосредоточиться. Я пойду с дневниками наверх, а ты почитай или посмотри телевизор.

– Джим, прошу тебя!

Он повернулся и пошел к лестнице.

– Не беспокойся, Кэрол. Просто дай мне немного времени побыть одному с этими материалами.

Она заметила, что по дороге из библиотеки он прихватил с собой и виски.

Время ползло медленно.

Кэрол пыталась чем-нибудь заняться, но это оказалось не просто. Одержимость Джима этими дневниками и то, как он только что набросился на нее ни с того ни с сего, не давали ей покоя и мешали читать или даже смотреть новый цветной телевизор, стоявший в углу библиотеки. Большую часть вечера Кэрол переключала его с одного канала на другой. «Мстители» показались ей скучными, «Деревенщины из Беверли» и «Зеленые акры» еще более нудными, чем обычно, и даже «Шоу Джонатана Уинтерса» не сумело выдавить из нее улыбки.

Около одиннадцати она не выдержала и поднялась в верхнюю библиотеку, чтобы оторвать Джима от этих проклятых дневников.

Дверь оказалась запертой.

Уже встревоженная, Кэрол стала стучаться в нее.

– Джим, с тобой все в порядке?

Она услышала шелест страниц за дверью, потом Джим открыл ей. Он стоял в дверном проеме, не давая ей войти. Вид у него был затравленный.

– Что тебе? – пробормотал он.

От него пахло виски.

– Уже поздно, – сказала она, стараясь говорить спокойно, – давай на сегодня закончим.

Он покачал головой:

– Не могу, я должен еще задержаться.

– Вернешься сюда утром со свежей головой. Тебе все тогда может представиться в ином...

– Нет! Я не могу сейчас остановиться! Еще не могу! Ты поезжай домой. Возьми машину, а я останусь здесь. Приду домой позже.

– Ты собираешься идти пешком? Это несерьезно! Ты замерзнешь!

– Идти-то всего милю. Мне будет полезно прогуляться.

– Джим, это безумие. Что случилось? Почему ты не можешь сказать мне, что...

– Прошу тебя! – ответил он. – Уезжай домой и оставь меня одного. Я не хочу сейчас, обсуждать это.

С этими словами он закрыл перед ней дверь. Она услышала, как щелкнул замок.

– Замечательно! – воскликнула Кэрол.