Рожденный дважды

– Ну же, – улыбнулась она ему и придвинулась ближе. Она взяла его руку и положила ее себе на грудь. Он чувствовал, как набухает сосок под его ладонью. – В память о прошлых днях.

Только один раз! В конечном счете, что случится, если он только один раз нарушит обет целомудрия? Он попытался опровергнуть соблазнительную мысль, но разум в этот момент, похоже, плохо слушался его.

Она разжала его руку и опустилась перед ним на колени.

Только один раз! В конце концов, какое это имеет значение, по большому счету?

7

Его решимость таяла. Она чувствовала, стоя на коленях перед ним и пробегая пальцами по вздувшейся ширинке его брюк, что сопротивление этого высокомерного подонка вот-вот будет сломлено. Ее захлестнула волна восторга. Она почувствовала себя сильной, могущественной, способной покорить весь мир. Это ощущение было сладостнее самых утонченных сексуальных наслаждений, самого полного оргазма, когда-либо пережитого ею.

Она потянулась к «молнии» на брюках Билла. Стоит ей прикоснуться к его мужскому естеству, и он будет принадлежать ей. Она знала это. Тогда у него не останется пути для отступления.

Она улыбалась.

Совсем немного надо, господин иезуит, чтобы осквернить душу низменными желаниями плоти.

Внезапно Билл, шатаясь, сделал два шага назад. Лицо его пылало, на нем была написана мука. Капли поты выступили на лбу и верхней губе.

– Нет!

Он произнес это слово тихо, хриплым, исполненным страдания голосом. И тут же Кэрол показалось, что раскаленный гвоздь вонзился в низ ее живота. Вожделение, внезапно завладевшее ею, оставило ее. Все поплыло перед глазами, стены особняка наклонились, готовые раздавить ее.

И боль, адская боль возникла внутри.

Билл отвернулся от нее. Он говорил торопливо, задыхаясь, обратясь лицом к противоположному концу холла:

– Кэрол, прошу тебя! Не знаю, что на тебя нашло, но это нехорошо!

Боль усилилась, но она с трудом проговорила:

– Это любовь. Это страсть. Есть ли что-либо более естественное?

– Правильно, – отвечал он, по-прежнему стоя к ней спиной, – но я давал обеты, Кэрол, и один из них был обет целомудрия. Ты можешь оспаривать разумность и полезность этого обета, рассуждать о его целесообразности и нецелесообразности, и, поверь, я слышал множество доводов «за» и «против», но факт остается фактом – я дал эти обеты добровольно и собираюсь соблюдать их.

Боль заставила Кэрол лечь на пол. Ей казалось, что внутри ее что-то разрывается.

– Но услышать такое от тебя, Кэрол! Не понимаю, как ты могла! – Голос его постепенно зазвучал спокойнее и ровнее. – Даже если ты думаешь, что мои обеты – глупость, ты знаешь, что они значат для меня. Почему ты пытаешься заставить меня нарушить их? Особенно сейчас, когда Джим еще не успел остыть в своей...

Он обернулся взглянуть на нее.

– Боже! Что случилось?

Она почувствовала что-то горячее и мокрое между ногами, посмотрела туда и увидела обильно струящуюся кровь. Комната закружилась вокруг нее. А боль стала невыносимой.

– Помоги мне, Билл, я, кажется, умираю!

Глава 20

1

– Вы действительно находите утешение во всех этих статуэтках и безделушках?

Грейс посмотрела на мистера Вейера с благодарностью и в то же время с опаской. Он кончал приклеивать голову архангела Гавриила к его туловищу. Брат Роберт в другом конце гостиной составлял из черепков большую статую Мадонны.

Если бы вы пережили в прошлом то, что пережила я, подумала она, вы пытались бы найти утешение всюду, где возможно!

–Утешение, – повторила она. – Да, это хорошее слово. Да, они приносят мне утешение. Так же как вы оба сегодня.

Брат Роберт не прислушивался к их разговору, но мистер Вейер посмотрел на нее своими ярко-голубыми глазами. Грейс неудержимо тянуло к этому человеку. Никаких грязных мыслей. Ничего такого. Он, вероятно, лет на десять старше ее и охотно рассказывал о своей жене, к которой, очевидно, был очень привязан. В теплом чувстве, которое он вызывал у нее, не было ничего греховного. Просто его присутствие порождало у нее ощущение покоя и безопасности, а после ужаса вчерашней ночи Господь знает, сколь драгоценной стала для нее безопасность.

– Вам, наверное, было очень страшно, – сказал он, – и я подумал, что вы не захотите оставаться одна.

– Конечно. Но как вы догадались?

– Я позвонил по телефону или, вернее, пытался позвонить, чтобы узнать, как вы себя чувствуете после воскресенья. Но телефон был испорчен. Вот я и пришел, и узнал от управляющего о взломе.

Она не в состоянии была оставаться здесь прошлой ночью. Молодой полицейский оказался столь любезен, что отвез ее в дом Мартина. Ее рассказ привел в ужас его и брата Роберта. Они устроили ее в одной из свободных спален. Но даже с наступлением ясного, солнечного дня она не могла заставить себя вернуться в свою квартиру.