Рожденный героем

Я согласился. Изумрудный конь принял гордую позу и застыл. Я ушел следом за другими в скальное убежище и расстелил на полу одеяла. Укладываясь и ощущая, как усталость этого дня заполняет мои кости свинцом, я заснул прежде, чем голова моя коснулась свернутого плаща, заменявшего подушку.

Я так вымотался, что должен был спать мертвым сном, однако этого не случилось. Меня захватило яркое сновидение. Едва открыв глаза в мире этого сна, я уже знал, что не хочу его смотреть, но было ясно, что проснуться мне не удастся. Меня снова охватило чувство отчаяния и обреченности, испытанное в замке Пэйн. Не в силах сопротивляться, я отдался на волю сновидения.

За мной и вокруг меня собрались рейдеры. Под ними были скакуны, не уступавшие в странности подданным Изумрудного коня. В отряде были и собаки, среди которых я заметил Кроча. Я поискал глазами Рорка, но ни в ком не мог узнать его. Зато темноволосый человек со "светом Хаоса" в глазах вполне мог оказаться отцом Марии, Зеиром.

Все мы, рейдеры, были так или иначе изменены Хаосом. У меня глаза прятались за необычно высокими скулами, а взглянув на свои руки, я увидел костяные шпоры на запястьях и костяшках пальцев. Я знал также, что кожа рук под рукавами испещрена бесчисленными шрамами.

Подъехавший всадник взглянул на меня поверх огненных рогов своего скакуна, и сперва мне показалось, что это Кит. Сходство было поразительным, но этот человек был плотнее сложен и выше ростом. "Сон изменил его так же, как меня".

– Что нового?

– Наши разведчики доносят, что бхарашади собрали войско, которое достойно нашего внимания, но маловато, чтобы одолеть нас.

– Стало быть, Катвир задумал втянуть нас в стычку с этим войском, а сам пока остается в резерве?

– Как ты и предполагал, брат мой.

Дрискол улыбнулся, и я понял, что рядом со мной давно умерший дядя или его двойник. А значит, мне в этом кошмаре отводилась роль отца.

– То ущелье, которым ты интересовался, охраняется слабо, и если мы его займем, бхарашади нелегко будет выбить нас оттуда.

– Хорошо, туда и направимся. Обозначим ложную атаку на главные силы, а сами оттянемся в ущелье. Катвир поступил разумно, не желая привлекать внимание усиленной охраной, но его попытка отвлечь нас нам скорее на руку.

– Вперед, Доблестные Копьеносцы! Сегодня бхарашади ждет гибель!

Мы скакали впереди. Я заметил, что сновидение оставило подо мной Изумрудного коня. Затем, по капризной логике кошмара, я завернул за поворот тропы и немедленно оказался в гуще битвы, кипевшей по всей равнине. Бхарашади подступали со всех сторон, и хотя ни один пока не прорвался, все мои спутники сражались впереди меня.

Слева Дрискол вместе с конем сорвался с уступа, исчезнув под лавиной камней и мертвых тел бхарашади.

Я крикнул, но крик затерялся в воплях Черных Теней. В тот же миг я понял, что он убит, и вина в этом моя.

Впереди послышался рев вызова. Я обернулся и увидел могучего воина бхарашади, шагавшего ко мне через ряды своих демонов. В его руках был меч – виндиктксвара, предназначенная специально для меня. Рисунка на ней я не мог разобрать, но и во сне я твердо знал, что одно ее прикосновение прожжет мою кожу и отравит кровь.

Наклонившись в седле, я выдернул копье из тела бхарашади. Катвир прорвал собственные ряды и потряс мечом, выкованным, чтобы выпить мою кровь.

– Кардье, настал твой черед. Ты давно раздражаешь меня. Теперь я тебя уничтожу!

– Никогда! – выкрикнул я в ответ и метнул в него копье.

Оно проплыло в воздухе и с силой ударило Катвира в грудь. Тот ответил мне смехом, но я видел лиловую пену у него на губах. Он выдернул копье из груди и с презрением отбросил прочь и даже не попытался зажать рану рукой, а шагнул вперед, пошатнулся и упал.

Что-то тяжелое и твердое ударило Изумрудного коня, сбив на землю. Я успел выдернуть ноги из стремян и, отскочив, тяжело упал на землю.

Я лежал неподвижно, чувствуя кровь в ноздрях и вкус пыли во рту. Попытался встать, не сумел и, кое-как приподнявшись, сморгнул пыль с глаз.

За те несколько мгновений, на которые поле битвы исчезало с моих глаз, оно превратилось в призрачную пустыню. Люди, кони и бхарашади лежали кругом в причудливых позах агонии. Стервятники уже обглодали их до костей, оставив только клочья кожи и лохмотья одежды. Желтоватые кости присыпал красный песок. При дуновении ветра безжизненные черепа выдыхали алую пыль.

Я увидел собственные ноги, лишенные и кожи, и мышц. В ужасе закрыл лицо руками, и костяные пальцы застучали по остаткам черепа. Я неуверенно поднялся на ноги и оглядел скелеты, окружавшие меня, как ров окружает крепость.

И за моей спиной прозвучал голос:

– Итак, ты победил Катвира, как и было предсказано. Жаль, что Хроники Фарскри ничего не говорят о том, как я поступлю с тобой!

Я рывком развернулся и вскрикнул, когда Владыка Бедствий схватил меня за плечи. Я отбивался, но он держал меня крепко.

– Лахлан, Лахлан! – кричал он, и я удивился, почему он зовет меня именем, которым я хотел назвать следующего сына.

Я раскрыл глаза. Кит тряс меня за плечи:

– Проснись, Лахлан! Ты кричал во сне.