Рожденный под счастливой звездой

— Погоди, — обеспокоенно перебил его дед. Было даже пугающе видеть его таким взволнованным. — Теми самыми ритуалами, которые и были главным во всем процессе? Ты что, просто стареешь сейчас? — Лайонел в конце своей речи реально почти рычал. Опять же, Виктор впервые увидел его разозленным.

— Нет, уже нет! — вскричал в ответ внук, понимая, что успокаивать сейчас можно только честно описывая ситуацию. — Ритуалы сперва плохо работали, не было опыта. Но посмотри, — он обвел руками заставленный едой стол.

— Куча еды, и что? — Лайонел слегка успокоился, понимая, что гнев не поможет разобраться в проблеме. — Ты решил еще и растолстеть?

— Я ведь говорил, что от ритуалов я буду очень сильно хотеть есть. — напомнил Виктор, видя огонек понимания в глазах деда. — Вот и начал.

— Причем только последние дни. — Лайонел погладил подбородок, будто вспоминая рацион внука за последние недели. — Значит мы с твоими родителями можем успокоиться?

— Да, скоро я буду выглядеть намного лучше, — кивнул Виктор, улыбаясь что угроза миновала. — Обещаю.

— Ну смотри, если Лаура еще раз на меня наорет — я все это прекращу.

— Наорет? — в шоке переспросил внук. Он не мог вообще представить картину, где эти двое орут друг на друга.

— Ну, не наорет, а повысит голос. — Лайонел махнул рукой, показывая, что для него это одно и то же. — Так что тебе лучше в следующее посещение выглядеть так, чтобы она была спокойна за твое здоровье.

— Понял, буду.

Двадцать второго июля, Лайонел и Виктор вместе расположились на холме в поместье мужчины, с улыбками наблюдая за безоблачным небом и яркой полной луной.

— Ну что я говорил про счастливое число? — с удовлетворением в голосе спросил Лайонел.

— Признаю, ты был прав. — легко согласился Виктор. — Остается лишь добавить мой волос, собранную мною росу и куколку бабочки «мертвая голова». А потом спрятать смесь в сарай.

— Ну и ждать грозы.

— И не будет комментариев про то, что мне это еще пить? — удивился внук.

— Во-первых, это даже близко не та гадость, которую я иногда пил во время учебы в Итоне или на службе. — признался Лайонел, подогревая у Виктора интерес узнать больше о его службе. Вот только дед никогда особо не рассказывал — особенно о том, откуда он знает про магов. — А, во-вторых, ты сам этого захотел. Зачем тебя жалеть?

— Справедливо. — после этого признания они оба рассмеялись.

В этот раз им продолжало везти — гроза началась всего через двенадцать дней. Ну, или это просто было лето, когда и происходит самое большое количество гроз в году.

Чуть ли не после первой молнии, Лайонел и Виктор уже спешили к сараю, в котором и хранилась смесь. Пока дед отпирал двери сарая, внук переминался с ноги на ногу за его спиной, находясь в неожиданном для себя нетерпении. В руках у него был небольшой сундучок, в который планировалось положить зелье, дабы избежать малейших случайностей. И как только двери открылись — сразу проскользнул внутрь.

— Ну что? Мы довольны? — спросил Лайонел, когда Виктор вышел из сарая, держа сундучок в руках.

— Мы довольны, дедушка. — широко улыбнулся парень.

— Тогда в бункер! — весело скомандовал дед, и они бодрой походкой направились к спуску под землю.

В самом бункере их ждал угол, на всякий случай, застеленный матами, где и планировалось проводить первое превращение.

— Все проверил? — спросил Лайонел, в полной разглядывая с помощью рунных очков окружающую обстановку на предмет опасных предметов. — Винни где?

— Винни в доме, я все проверил. — спокойным голосом заверил деда Виктор, сам лихорадочно припоминая не накосячил ли где. — Я готов.

— Ты точно уверен? — в последний раз спросил Лайонел и получил уверенный кивок в ответ. — Тогда я буду стоять в трех метрах от тебя, вот тут. — постучал он каблуком по полу, обозначая место.

Уточнил он это потому, что Виктор уже был без очков и без всех амулетов — было принято решение в первый раз не рисковать, превращаясь обвешанным артефактами. Винса оставили в доме по схожей причине — никто не хотел рисковать и проверять реакцию змея на превращение хозяина. Но всю одежду оставили на парне, заметив, что в книге на этот счет говорилось, что они тоже превращаются.

Отбросив все мысли, Виктор приложил палочку к району сердца, и произнес:

— Amato Animo Animato Animagus! — после чего он опрокинул себе в рот хрустальный фиал с кроваво-красным зельем.

Пару секунд ничего не происходило, пока все тело не наполнила обжигающая боль, а в груди мощно застучало второе сердце, отдавая в голову каждое свое биение. «Получилось!» — обрадовался Виктор, но быстро отринул все мысли, пытаясь сосредоточиться на образах, транслируемых в голову вторым сердцебиением. Достаточно быстро образы прояснились… «Птица! Причем хищная!» — птицы не были той областью, в которой он разбирался, так что даже семейство мог не угадать. Поддавшись наитию, он постарался слиться с образом птицы, слиться со вторым сердцебиением.