Рожденный ползать, освободите взлетную полосу

Чекисты умеют сдерживать свои эмоции и контролировать себя. Но до определенных пределов. Люди ведь тоже... Живые. Когда чекист понял окончательно все ситуацию, оценил ведение протокола допроса шпиона, пронаблюдал попытку разведчика снять отпечатки пальцев у задержанного при помощи разрисовки пальцев шариковой ручкой, выслушал классическую фразу "Та и в мыслях нэ було..." - чекист ВЫШЕЛ... Он уже не мог доводить состояние контрразведывательных органов до саморасстегивания кителя... А вдруг кто увидит татуировку профиля Дзержинского? НИЗЯ... НИЗЯ это делать...

- ПАЛ АНДРЕИЧ, ВЫ ШПИОН?

- ВИДИШЬ ЛИ, ЮРА...

На другой день разведчику был очередной раз подарен сверток с кусочком "пасты Гойя". Крюк для гаубицы должен быть всегда отполирован...

***

-Жора, быстрее доедай, Иркутск 'добро' дал! - крикнул, заглянув в зал летной столовой командир экипажа.

Вот так всегда - ждали этого 'добра' две недели, а дали его в самый неподходящий момент, когда Жора, борттехник самолета Ан-12, только начал обедать. Да тут еще и масло в третий движок дозаправить надо, так что кидай, Жора, свою пайку, надевай свою фуражку и дуй на аэродром как быстрый олень!

И Жора успел - и движок дозаправить, и груз загрузить, и даже по малой нужде за самолет сходить. Путь-то длинный - до Иркутска, а потом уже дальше с посадками до Петропавловска-Камчатского.

Полетели.

Уже за Иркутском, где-то на небольшом аэродроме, куда сели для дозаправки, Жора заметил пропажу своей фуражки.

-В Иркутске поперли, суки! - возмущался Георгий, и глаза его возбужденно блестели.

А возмущатся было чему, ибо фуражка у Жоры была знатная. Сшил он ее в генеральском спец-ателье при штабе округа, удачно разыграв национальный вопрос - дядька, который шил эти фуражки, был, как и Жора, армянин. Правда, Жора добавил для надежности маленькую канистру спирта.

Поэтому жорина фуражка была сшита по всем образцам и канонам генеральской - специальное сукно, вышитые кокарда с птичкой, изящно выгнутый козырек, особый колосок - Пьер Карден подвинься!

И вот этому произведению исскуств в Иркутске приделали еще и ноги...

-В Иркутске ее слямзили, точно! Армяшка (в гневе Жора слов не выбирал...) тот, что возле самолета крутился, просил ему тонну керосина продать, а когда я ему отказал, он фуражку и стянул!

Задним числом мы все Шерлок Холмсы...

Жора негодовал, но ничего сделать было нельзя - впереди Камчатка, обратный маршрут через Улан-Удэ, а если даже и через Иркутск - где ж ее, родимую, там найдешь с нашими армянскими братьями?

И Жора смирился. Достал из закромов Родины стояночную ушанку с большим масляным пятном возле кокарды и оставшуюся часть пути понуро провел в ней, благо погода за Уралом была прохладная.

На обратном пути наш герой ожил. Боль потери стала уходить. Все-таки почти десять дней в коммандировке. Жорик начал строить планы очередной экспансии в генеральское ателье, прикидывая направление стратегического удара. В конце концов, можно провести с талантливым земляком бартер - новая фуражка на красную рыбу, которой в достатке набрали на Камчатке!

От этой мысли лицо Жоры просветлело, и он прибыл на родной аэродром в приподнятом настроении.

После посадки Жора решил - сейчас заправлю самолет, дозалью во все тот-же третий движок масло и вперед, на встречу с армянской диаспорой! Попросил правака Серегу подождать его на КПП и потом подбросить в город, а сам взялся за дело.

Каково-же было удивление Сереги, когда через полчаса он увидел Жору, шагающего к КПП... в фуражке! И именно той самой, эксклюзивно-армянской!

-Жора, откуда?! - только и смог спросить Серега.

-Да на самолете нашел! - радостно ответил Жора, и потом, смущенно улыбаясь, оглянувшись по сторонам и понизив голос, продолжил:

-Только ты не говори никому... Помнишь, я перед вылетом третий движок маслом дозаправлял? Я тогда еще фуражку снял, чтобы не испачкать о капот и положил ее на маслобак...

Вот там то она и была все это время!

Жора снял свою фуражку с головы и, потерев небольшое пятно копоти на ней, задумчиво сказал:

-Сколько от нас до Петропавловска-Камчатского? Где-то десять тысяч километров, да?.. Да еще обратно...

Это-ж сколько она, родимая, там, в безвоздушном пространстве рассекала-то?!..

В. Хорошилов

***

"Командир, выходим на боевой!"

Путевая - 700, сносит 5 влево,

ФАРМ -Автомат!, 20 качаний

Штурман уперся в тубус прицела,

Это был крайний вылет в смену,