Рожденный разрушать

Быть может, нам казалось, что раз у нас одинаковые машины, то у нас есть что-то общее, какая-то связь, прочное основание для дружбы навек. Но все они были шахтерами. И через несколько лет, потеряв работу, они сожгли свои машины, чтобы согреться. Так что связь пропала.

Сейчас я ненавижу автомобильные клубы всеми фибрами души. Мысль о том, что можно подружиться с человеком только потому, что у него тоже Mini,[59] абсолютно нелепа. Клубы придуманы для тех, кто не может завести друзей обычным путем. Для зануд и убийц. Особенную тоску на меня наводит Клуб владельцев Ferrari, потому что у каждого из его членов есть оптовый магазин ковров в Дьюсбери и ржавое скрипучее ведро эпохи семидесятых или восьмидесятых за £10000.

На мероприятия клуба все приходят в шапках Ferrari, футболках Ferrari, кроссовках Ferrari, благоухая кремом после бритья Ferrari, так что нельзя не подумать: «Боже мой, чувак! Ты потратил на тряпки больше денег, чем на свой чертов Mondial!»[60]

Всякий, у кого достаточно средств, чтобы купить настоящий понтовый Ferrari выпуска последних 60 лет, найдет что делать со своим временем, вместо того чтобы тащиться на какую-то забытую богом и продуваемую всеми ветрами гоночную трассу и торчать там целый день, глядя, как жители Дьюсбери вылетают с трассы задом наперед на своих халтурно состряпанных 308.[61]

Но, представьте, мне проще поцеловаться взасос с членом Клуба владельцев Ferrari, чем оказаться ближе 50000 миль от человека, который посещает мероприятия Aston Martin. Потому что в объявлениях о продаже вы не найдете ни одного дешевого Aston, по крайней мере такого, на котором могли бы приехать на встречу клуба владельцев. Или вообще куда-нибудь приехать. Члены клуба — гораздо более состоятельные люди, чем их коллеги с Ferrari. Местный акцент у них встречается реже, странности — чаще.

Все они застряли в 1950-х, когда в течение нескольких славных лет Aston Martin удалось выиграть пару не особо важных гонок. Они преданы марке не потому, что на Aston делали лучшие в мире автомобили — видит Бог, этого не было. А потому, что эти машины делали британцы, а не какие-то там «чучмеки».

Но все-таки худшая черта членов Клуба владельцев Aston Martin — это не их политические взгляды и неугасимая ненависть к Гарольду Уилсону.[62] Это даже не их туфли или брюки. Нет. Это их манера называть все предыдущие модели Aston по номеру шасси. А участников гонок на этих машинах — по прозвищам. «Помнишь, как Пинки и Лофти ездили на xvr/ii-2? Конечно, еще до проклятого Уилсона». Когда кто-нибудь из них разговаривает со мной в таком духе, я обнаруживаю, что пытаюсь представить его в виде беспозвоночного.

Неспешно приближаясь к теме сегодняшней колонки, я должен упомянуть о Клубе водителей BMW, или как его там, который проводил ежегодные мероприятия в Нюрбургринге.[63] Для его участников это был отличный повод покрасоваться в новых рубашках с короткими рукавами. Однажды я заглянул туда — это было похоже на фан-клуб Джима Розенталя.[64]

Как бы то ни было, продемонстрировав друг дружке свой выходной прикид, они развлекаются тем, что ездят по трассе, а специальное жюри ставит оценки за скорость, аккуратность вождения и знание трассы. Я занял 197-е место из 201.

Разумеется, из-за машины. Я приехал на одном из самых первых М3 — леворульном псевдоспортивном автомобиле. Это отличная машина, если уверен в себе и знаешь, что делаешь. Но если у тебя руки-крюки, машина тут же превращается в маленького вертлявого негодяя. Стоит войти в поворот на чуть более высоких оборотах, чем нужно, и задняя ось уже срывается в занос — антипробуксовочной системы тогда еще не было. И вы бодро летите по травке к тому, что члены Клуба владельцев Aston Martin называют «местом аварии. Хо-хо».

К сожалению, на травке вы окажетесь и в том случае, если обороты недостаточно высоки, или вы слишком сильно крутанули руль в обратную сторону, или, напротив, слишком слабо, или так, как надо, но чуть раньше или чуть позже, чем надо. Я страстно ненавидел эту машину.

Конечно, с течением времени BMW ее немного утихомирили, сделав чуть более дружественной растяпам. Но, признаюсь, я ни разу не прокатился на такой, чтобы мне понравилась. Последний раз, когда я писал об М3 в The Sunday Times, я назвал его, пожалуй, самым плохим автомобилем в мире. Это был кабриолет, и он дрожал и трясся на каждой кочке. К тому же у него была одна из ранних инкарнаций полуавтоматической коробки передач BMW, и это было ужасно.

Друзья говорили мне, что машина, по сути, великолепна и что меня просто волнуют незначительные мелочи. Очень может быть. Даже если бы мне предложили вкуснейшую картофельную запеканку с мясом, меня, наверное, тоже волновало бы, что шеф-повар ненароком чихнул прямо на нее.