Рожденный Светом

– Спасибо вам, – поблагодарила Ри. – Но мы бы хотели…

– Ин, Ри! – твердо остановил полковника Гим. – Я благодарен судьбе, которая свела нас вместе под небом Излина. Мне было очень приятно работать с вами и будет очень не хватать вас после второй своей смерти… НО Я ЛЕЧУ ОДИН! Хотите сопротивляться – попробуйте!

Ошеломленные такой наглостью, женщины замерли с открытыми ртами.

– Ты не умеешь управляться с «Росой», – нервно усмехнувшись, напомнила «выскочке» Ри.

– Ты меня научишь, – просто ответил Гим.

– Но я ведь не хочу, чтобы ты летел вместо меня?!

– Но хочешь, чтобы кто-то спас сектор? Или я, или никто, Ри! Так, что решайся!

– Гим, черт побери! – умоляюще простонала Ин. – Ну не будь таким эгоистом!

– Я тоже тебя люблю, Ин! – улыбнулся сержант, ловя себя на мысли, что в этой шутке наверняка больше правды, чем ему бы хотелось.

На сержанта посмотрели два красивых, но глубоко ненавидящих, оскорбленных взгляда. Обе женщины осознавали, что борьба с неуязвимым героем отнимет у них много времени и сил, которых итак нету, и только поэтому вынужденно уступали грубому принуждению.

«Пусть так», – усмехнулся про себя Гим. – «Ненавидьте, зато живите дальше! Это не ваше дело. Это – мужская работа!»

Трогательного прощания не получилось – завоевав право первенства таким недемократическим образом, Гим лишил себя слез и напутствий двух прекрасных и дорогих ему женщин. Но так ему было даже и легче – долгие проводы заставили бы по-настоящему окунуться в тоску расставания. А так… Гим старался поменьше думать…

«Роса» шла курсом, заданным для нее Ри. Гим сидел за пультом и ждал, пока Мозг отработает траекторию и сообщит о прибытии в зону переброски. После этого сержанту следовало выполнить ряд инструкций, подробно изложенных полковником на оставленном ею полимерном листке.

Опасностей подстерегало несколько. Во-первых: охрана Колокона обратила внимание на незапланированное перемещения грузовых кораблей и подняла по тревоге крейсера, рыскавшие сейчас вокруг транспортников, как встревоженные осы вокруг гнезда. «Роса» двигалась в маскирующем поле, но, по словам Ри, все равно оставляла позади себя след, который мог обратить на себя внимание пограничников. Во-вторых: операторы центра управления переброской могли заметить, что искривители пространства по собственной инициативе начинают потреблять энергию Колокона, и попытаться заблокировать работу непонятно как запустившейся программы переброски. В-третьих: Гим мог ошибиться со вводом кодов или попасть с «Росой» в ситуацию, из которой не сумел бы выбраться самостоятельно…

Вокруг «Росы» благополучно появились «планеты» – огромные черные шары «одноразовых» грузовых кораблей экологов. Малюсенький, в сравнении с ними, лайнер Ри замер, сообщив пилоту о прибытии в пункт назначения. Гим наклонился над пультом, старательно отрабатывая последовательность оставленных полковником инструкций и проклиная себя за незнание основ пилотирования космических кораблей – допусти он одну ошибку, и уже ничего не сможет ни повторить, ни исправить…

– Он справится? – желая если не поддержать, то хотя бы немного отвлечь окаменевших от напряжения перед экраном радара Главного Исследовательского Центра женщин, спросил у Ри и Ин ректор.

– Справится! – уверенно кивнула Ин. В карих глазах амазонки стояли слезы. – ОН обязательно справится!

«Смерть – это не начало и не конец», – говорил себе Гим. – «Во Вселенной ничто не начинается и не заканчивается. Я не боюсь смерти!»

Он и на самом деле сейчас не боялся. Он не считал себя слишком молодым, чтобы уйти – многие лучшие из его друзей ушли из жизни на несколько лет раньше и при куда менее ярких и героических обстоятельствах. Он не думал, что прожил эту жизнь напрасно – жизнь была интересной, необычной, сдвоенной и заканчивалась теперь не так, как у всех. Он не рассуждал, вспомнят о его подвиге или забудут – он выполнил свою работу, он остался верен себе и своим принципам, он уходил для того, чтобы многие и многие другие остались творить, созидать и растить детей…

Самое тяжелое – минуты бездеятельного ожидания – время на аккумуляцию энергии искривителей пространства. Но и это время в конце концов истекло. В какой-то момент Гим увидел, что крейсера стремительно покидают зону расположения транспортников – первый признак начинающейся переброски.

Сержант вздохнул, настраивая себя на умиротворенный, философский лад. Пятнадцать миллионов градусов – он даже ничего не почувствует…

«Вот оно!» – картинка на обзорном экране начала смазываться.

– Обновленным мне тебя уже не увидеть! – усмехнулся сам себе Гим.

Все внутри парня сжалось в ожидании трагического, яркого, жуткого финального мгновенья. Инстинкты не подчинились самовнушению и забили тревогу, зачем-то из-за всех сил стремясь загнать самонадеянное сознание в тупик паники…

Вроде бы, экран начинал чуть светлеть… Насколько же страх был способен растянуть во времени миг, длиною в какие-то доли секунды?..

– Эй, так и будешь сидеть?! – неожиданно нарушая торжественность леденящей кровь паузы, поинтересовался насмешливый мужской голос.