Рожденный убивать

Яров неторопливо принялся за подаренную выпивку, вяло прикидывая, что его собственное пложение час от часу становится все хуже. Очная ставка с Хлебниковым его не устраивала. Ему этого басистого бандита - не одолеть. Он заручится сотней доказательств, что не был ночью возле шашлычной. А рану получил в другом месте. Да надо учитывать и то, что провокатор Рол вполне может по законам своей жизни, не смотря на все - помириться с Хлебниковым, которого якобы уличил в предательстве. В работе за спиной шефа. Но бандиты вполне могут заключить мировую. И не оказалось бы так, что он, Яров, станет опасен для них обоих. Они - помирятся, или сделают вид, что помирятся. А потом потихоньку перегруппируют свои порядки и устроят окончательную разборку. Сие - однозначно. И в этой разборке Яров может оказаться на очень неудачном месте.

Пора выходить из игры, понял Яров, она зашла слишком далеко, а главное в том, что он-то с правилами этой игры не знаком. И тут же пришло спокойно соображение - "поздно, увяз по горло". Увяз хотя бы потому, что уже выстроил на базе существующей действительности все свои планы короткого и недалекого будущего.

Хорошо, подвел итог Яров, пусть решит Судьба - да или нет.

Он прошел в зал шашлычной и попросил у Воробья разрешения позвонить в Москву. Тот тут же потребовал доллар, но слава те Господи, на сей раз шутил: не потребовать оплаты, хотя по жадности он требовал мзды за любую свою услугу, клевал "по зернышку" везде где мог, и считал это основным приципом бизнеса.

В тесном кабинетики Воробья Яров поначалу позвонил в урологию больницы и убедился, что сегодня Елена Борисова не дежурит.

Домашний телефон тут же ответил её голосом, при первых звуках которого Яров забыл подготовленную фразу.

- Это я, Елена. - сказал он. - Яров.

- Илья Иванович! Что так долго не звонили?! Я уже забеспокоилась!

- Я... Я не решался.

- Почему?

- Лена... Не проявляйте ко мне милосердия. Будет просто смешно, если мы начнем встречатся. Я не хочу унижать ни вас, ни себя. Наш парный портрет выглядит не слишком привлекательно. Для вас, во всяком случае.

Она помолчала и ответила слегка капризно.

- Илья Иванович, может эту проблему за себя решу я? Все-таки?

- И вы тоже. Сейчас скажите мне одно: вы твердо обещаете мне свое время "конец мая-июнь"? Да или нет? Только откровенно.

В её голосе зазвучал смех.

- Только вчера от меня уехал мой дед! Гостевал три дня. Он ждет нас у себя в доме на Волге. Первого июня. Встретит на машине.

- Тогда...Тогда я звоню вам тридцатого мая? - задохнулся Яров. - У меня теперь есть машина! Значит, тридцатого мая?!

- Да.

Она ещё что-то добавила, Яров простился и положил трубку, смысла последних фраз не усвоив. Судьбы сказала - "Да." Что означало - выходить из криминальной игры невозможно.

Он вернулся на веранду и допил свое пиво.

Мир приходилось принимать таковым как есть. Из милосердия или порывов души молодая женщина, ни смотря ни на что, - дарила ему последнюю радость жизни. От тридцатого мая десять дней июня. Принимать подарок или нет вопрос его собственного решения. Большего в его жизни уже ничего не будет. А следовательно - надо как-то дожить до этого тридцатого мая, дожить,не смотря на всё. И шансы на это "доживание" могли бы возникнуть, если б, к примеру, Рол и Хлебников взорвались в одном автомобиле или перестреляли друг дружку в своих криминальных разборках.

"Или утопить их обоих в одном бассейне с кипятком, вот и не останется никаких проблем." - невесело подумал Яров. Но до столь радикальных и полезных действий он, к сожалению, ещё не дозрел.

Он вышел из-под навеса и двинулся проведать соседей у газетных развалов, поскольку начинать собственную торговлю сегодня не хотелось.

Аян с матерью вели торговлю в четыре руки: дочь выдавала прессу, мать рассчитывалась. Разом более пяти покупателей возле своей табачки Яров никогда не собирал, здесь же оказалось около дюжины клиентов с проезжающих мимо автомобилей. Ничего не скажешь: удачно выбрано место, хорошо подобраны продавцы.

Аян выдавал газеты, почти не отвечала на не относящиеся к делу вопросы и откровенные заигрывания, смущалась, краснела, но Яров знал, что скоро она привыкнет к комплиментам - это пройдет.

- Здраствуйте, Илья Иванович! - окликнула его Анна Павловна. - А что вы свою лавочку не окрываете?

- Сейчас распахнусь. - сказал он и взял с прилавка московскую газету.

Анна Павловна явно ожила, давешней прибитости в ней уже не отмечалось. А дочь принимала перемены действительности, как рыба, перекинутая в новое озеро - неплохо и здесь, может быть лучше чем в старом, протухшем пруду.

Яров вернулся к себе, по быстрому навел там порядок и открыл окно. Но торговля шла вяло, лишь пара подростков остановили свои мотоциклы и один выскочил из седла, сунул в окошко киоска кудлатый голову и спросил.

- Отец, у тебя ЕСТЬ?

Яров уже знал скрытый смысл вопроса.

- Поищи на рынке.

- Не бойся, я не продам. - парнишка проявил настырность не по возрасту. - Неужто "травки" не осталось?

- Её и не было. Я тебе дал адрес. - сдержанно ответил Яров.