Рожденный убивать

- Может быть, сегодня. Да, конечно, вечером он должен быть.

Яров решил, что достаточно ясно обрисовал в своем послании состояние своих дел, чтоб Алик понял что к чему. Хлебников, конечно, отвертиться от обвинений в очередном предательстве, но, Бог даст, отстанет от него, Ярова, - хотя бы поймет, что не с беспомощным дураком дело имеет. В отношениях с подобного рода людьми надо придерживаться правил пещерного периода жизни человечества: на удар отвечать ударом. Либо - забьют.

Но Хлебников затаит злобу ещё большую, чем ранее. В этом можно было не сомневаться.

Вот, значит, как получается... Хочешь или не хочешь, но во безопасноть свою, требуется нанести упреждающий, привентивный удар. Вопрос решался просто - чьими руками бить, кто нанесет этот удар? Яров был не настолько самонадеян, чтоб полагать, что справиться с Хлебниковым своими силами. Так не получится.

Через несколько минут размышлений, он понял, что кандидатура наемного драчуна есть. Рудик Широков. Тот не успокоится, пока не найдет человека, виновного в прострелянном плече брата Леньки. Такие вещи в этой среде не прощаются. Так что Широкову следовало ненавязчиво помочь в его поисках.

... В десятом часу Яров окончательно закрыл торговлю и решил поужинать и отдохнуть в "У трассы", тем более что по окончанию трудов праведных, вечерами - там часто собирались теплые компании: нешумно и скромно выпивали, поигрывали в картишки, вели задушевные разговоры. Некоторая отдаленность от города позволяла создавать здесь эдакую атмосферу немецкой пивной или английского паба, каковыми Яров привык видеть их в зарубежном кино. Но он твердо знал, что долго такого буржуазного благополепия традиции национального характера не выдержат - мало-помалу шашлычная наполниться всякого рода буйной шпаной, пьяницами или набегут ночные рокеры с мотоциклами, появятся бомжи-попрошайки, шлюхи мерзкого пошиба и ныне приличное заведение превратиться в родную "рыгаловку", "гадюшник". Скорее всего уже к осени Воробью не удастся выдержать марку солидности фирмы. Вопрос времени - не более того.

Однако сегодня, кроме проезжего транзитом народу, завсегдатаи "У трассы" ещё не собрались, если не считать сидевших за столом Анны Павловны со всей своей семье. Они тут же принялись зазывать Ярова разделить с ними ужин, едва ли не тянули силком за руки, но Яров отказался, сославшись на отсутствие времени - якобы ещё торговал, а забежал лишь пива выпить. Причина отказа была простой: Яров терпеть не мог, когда ему оказывали преувеличенные знаки излишнего внимания, (да ещё с восточной пышностью!) а в этой семье иначе и быть не могло.

С кружкой пива он вышел под навес, присел к столу и бездумно смотрел, как под вечерним небом с гулом летят по трассе машины. Чем заняться завтра, в свой выходной, он не знал - этот "пустой" день его несколько пугал. Бурная деятельность последнего времени отвлекала его от тягостных мыслей и он остерегался "паузы", поскольку боялся, что не придумает ничего лучше, нежели "запить по черному". А потом - депрессия похмелья, мрачные мысли и полезешь головой в петлю несколько ранее предполагаемого срока.

Анна Павловна и Аян вышли из зала шашлычной и мать, приметив Ярова, оставила Аян на крыльце, а сама подошла к Ярову и сказала неуверенно.

- Илья Иванович, у меня к вам просьба, только вы сразу откажитесь, если что не так...

- В чем сложности?

- Понимаете, мы уже зиму как здесь, а в Москве толком не были. Ну, Аян хочется посмотреть, и я тоже столицы не знаю. У мужа свои дела есть, а у нас завтра выходной. Девочке очень хочется поглядеть на Красную Площадь и Тверскую...

Касатально похода на Тверскую, Яров удержался от поправки в терминологии. На данный момент каждый москвич твердо знал, что в разговорном быту сегодняшнего дня "Тверская" обозначает не столько центральную артерию столицы, сколько главный базар проституции. Ибо Охотный ряд, "Националь", "Метрополь" - они и являлись сферой обитания ночных бабочек. Но указывать на лингвистические ошибки Яров не стал, сказал твердо.

- Договорились, Анна Павловна. Приготовтесь к прогулке на весь день. Обувь - на низком каблуке. Больших сумок с собой не берите, в музее их придется сдавать.

Женщина, к удивлению Ярова, продолжала неуверенно улыбаться, переминаясь с ноги на ногу. Он тут же решил, что понял её и огорченно рассмеялся.

- Да, конечно. Ведь вы имете в виду ГУМ, Пассаж и прочие бутики. Но, тут я не специалист и ничем помочь не могу.

- Нет, нет! - торопливо перебила она. - Совсем другое! Понимаете, я сама не люблю музеев, всяких выставок. Мне там скучно, понимаете...

- Но тогда...

- Подождите. Я, конечно, глупая. Просто меня этому не учили. Но я очень не хочу, чтобы Аян тоже скучала в музеях... Если с детства неправильно начнет, то как и я скучать там будет, темной останется! А она девочка способная. У неё должна быть другая жизнь, не моя.