Рожденный убивать

— Фига се, как всегда вовремя… Родители.

Он вышел из кафе, отвечая на звонок. Аксенов неловко взял кружку и пролил часть пива на стол. Крылов хмуро следил за ним.

— Денис, может, хватит с тебя?

— Я в порядке, — буркнул Аксенов, выпивая залпом полкружки. Его замутило, но он справился с собой. — Леонидыч, я не первый год в розыске. В паре перестрелок бывал. Но менты на моих глазах умирали только два раза. Каждый раз это был Жила…

После чего уже мутным нетрезвым взглядом посмотрел на наставника.

— Леонидыч, ты у нас ветеран, в ментуре кучу лет отпахал. Сиплый, Молоток — знаешь таких?

Крылов пожал плечами.

— Сиплый популярная очень погремуха. Сиплый, Рыжий, Кривой… Таких сотни по городу.

— Наш не обычный гопник из подворотни. Жила не стал бы лохов брать в банду.

— А что со стволами? Пальцы есть?

Аксенов криво усмехнулся, допивая пиво и нагло пододвигая к себе кружку отсутствующего Фокина.

— Жила у нас вояка. Разведрота ВДВ, все дела. А знаешь, что военные делают с оружием после использования? Ухаживают. Все вычищено и смазано. И никаких пальцев, кроме самого Жилы.

С кислой физиономией вернулся Фокин.

— Родители приезжают в следующие выходные. Типа в гости. Как вовремя, блин… Придется бросать курить.

— Только не это, — проворчал Аксенов. Крылов удивленно взглянул на Фокина:

— Они будут ругаться? Твои родители в курсе, что тебе уже тридцатник?

— Не в этом дело, — оскорбился Фокин. — Они в прошлый раз приезжали, я им сказал, что бросил. Они так обрадовались… Не хочу их расстраивать, — видя, что Крылов усмехается, Фокин обиженно отмахнулся: — Ладно, забейте. А где мое пиво, э?

— Выдохлось, — отозвался Аксенов. Фокин с несчастным видом поплелся к стойке. Крылов искоса взглянул на уже надравшегося Аксенова, который никак не мог остановиться.

— Денис, хочешь совет? Ищи канал поставок оружия. Где Жила покупает стволы? Он только вернулся в город, а уже раздобыл четыре дробовика. Найди продавца — и тогда найдешь Жилу, — поколебавшись, Крылов хмуро добавил: — И еще, Денис… возьми в оружейке броник. И постарайся снимать его как можно реже, пока Жила на свободе.

Утром Аксенов проснулся с адским похмельем. Причем он смутно помнил даже как вернулся домой. Матерясь, добрался до душа, после чего выпил пару кружек кофе — лишь после этого он заставил мозг соображать. Ни о какой йоге сегодня не было и речи.

Кое-как добравшись до управления, Аксенов узнал, что Хохлов собирает у себя всех оперов на развод — на полчаса раньше обычного. Проклятье.

— Говорил с начальством, — поделился Хохлов. — Дело Жилина спихивают целиком на нас. У убойного отдела своей работе невпроворот, а наш разбойный отдел, типа, имеет наработки и опыт, чтобы ловить так как Жила.

— Один раз поймали, — напомнил Аксенов. — И еще раз поймаем.

— А тут еще какая-то тварь в ментуре в прессу подробности сливает, — Хохлов потряс газетой, на обложке которого ясно читалось «Крим-вестник». — Про побег, про мокруху, сегодня вот уже про убийство опера вчерашнее…! А я за это, вашу мать, тоже пистон получил. Найду урода — порву, честное слово.

Аксенов украдкой покосился на Фокина. Тот кашлянул, возмущенно кивая шефу и выражая тем самым полную солидарность.

— Ладно… Что с любовницей?

— Сегодня отпускаем, — сказал Аксенов. — Вчера технари поставили у нее дома микрофоны, а в подъезде мини-камеру закрепили. Внутри щитка, так что ее никто не срисует. Если Жила как-то обойдет наружку и нарисуется у Кибиревой — мы сразу об этом знает.

— А наружка?

— Наружку заказывал ФСИН, но они теперь ее не снимут. После убийства Долгова для них это дело святое.

Хохлов хмуро покосился на висящую на стене ориентировку на Жилина.

— В общем, так. УФСИНовцы уже объявили вознаграждение за шкуру урода. Мы не можем оставаться в стороне. Из фонда УВД мы тоже объявляем награду в 200 тысяч за любую информацию.

— Курс Жилы по отношению к ментуре продолжает расти, — хмыкнул Колокольцев, но поспешно заткнулся и отвел глаза под холодным взглядом Хохлова. Майор хотел еще и что-то сказать, но на его столе зазвенел телефон.

— Хохлов, — раздраженно буркнул он в трубку. — У меня совещание, не сейчас. Что?… — Хохлов помолчал, слушая, и на его лице отобразилось удивление. — Где? Понял.

Положив трубку, он обвел взглядом оперов.

— На Просторной нашли труп. Убит ножом, ему горло перерезали. При жмуре были документы, — Хохлов сделал паузу. — Его фамилия Молотов.

По пути на место преступления Аксенов не выдержал.

— Серег, завязывай ты уже со своими журналистами, а. Прикинь, что будет, если Хохлов прочухает? Минимум уволят. Это если статью какую-нибудь не пришьют.

Фокин каяться не собирался.

— Я не говорю журналюгам никакой секретной информации — что я, совсем придурок? Только то, что они и так через пару дней узнали бы. Просто благодаря мне они узнают об этом… чуть раньше.

— Если вычислят, тебе реально кирдык. И я тебя не буду прикрывать.

— Дэн, отвали, а? Ну да, я знаю, что это не круто. А что мне делать? Тебе хорошо рассуждать: у тебя и хата, и тачка новая, а у меня что? Я в угрозыске уже пять лет почти, и все это время живу на съемных хатах, как бомж.