Рожденный в Сейретей

И минуты не проходит, а на торсах обоих полно ран! Форма в лохмотья, рукава опадают, на плоти мерзкие разрезы, брызжет кровь! Но на лицах только предвкушающий оскал.

Никакого Кидо, никакого Хохо или Хакуды. Чистое Зандзюцу лоб в лоб! Пока другой не падет!

Глядя на них, я начал понимать, почему Маро так жалко отделывали. Да, мы Нулевики, учат на совесть и все такое. Мы раньше изучаем более мощные приемы. Имеем доступ к лучшим знаниям. Но ничто не заменит реального опыта.

Опыт. Великий уравнитель. Чистый опыт схваток, неизвестно скольких, показывают бойцы сейчас.

На нашем уровне, уровне обычного рядового, не показать ничего подобному дуэли Лава и Оторибаши.

По моим прикидкам, обычному рядовому реацу хватит на три-пять Шаккахо или несколько сюнпо подряд. Потом надо восстановиться, в бою это невозможно. А без реацу любой шинигами это просто будущий труп. Поэтому эти приемы для рядовых – закрытые карты, берегут их, ждут моментов.

Использовать Кидо как воду и сражаться каждым ударом на скорости сюнпо – такое мышление должно принадлежать Офицерам.

На данном этапе суровая истина такова, что Зандзюцу – Король. Все остальное как козырь в нужный момент.

Бык показал сейчас, как одно невзрачное сюнпо ломает темп и задумку противника в один момент. А ведь я сравнил их, Маро сильнее по резерву будет. Помогло это ему?

Я так же грезил, как пуляюсь Кидо, повергаю врагов как волшебник… Вон те два зверя, кромсающих друга-друга на такой скорости, что я и слога бы не успел произнести, наглядно показывают – пока хреновая идея. Особенно в ограниченном пространстве.

Один из них уже покачивается на ногах, бледнея от кровопотери. Ему задело шею, кровь течет уже ручейком, но боец не останавливается. А второй только и рад заставить подвигаться противника, напирает! Клинки снова высекают искры, вскрывают кожу и обнажают сырую плоть. Маньяки, блин.

Трибуны, раньше полные галдежа сотни с лишним людей, притихли, заворожено смотря на кровавое безумие на арене. Далеко не все могут продолжать смотреть на такое, вижу людей, смотрящих куда угодно, но не на арену.

Но мы с Касуми ближе всего к площадке, все видно как линии на ладони.

Лезвия двух катан окровавлены, полны зазубрин от столкновений, не щадящих клинки. Каждый новый взмах рождает всплески новых капель на землю, рождая узор под ногами бойцов, уродливый, но яркий от свежести крови.

Два воина дышат тяжело, мышцы содрогаются от боли, но не отступают. Их навыки так близки по уровню, что оба уже плевали на все, разменивая рану на рану в надежде на победу.

Они бьются, смаргивают кровь из-за рассеченных бровей и лбов, рычат как звери и махают клинками вновь и вновь!

Ничего, что подходило бы благородному слову шинигами, тут не видно. Только грязное, кровавое сражение двух практически обезумевших от боли и адреналина боя, бойца. Узнать, кто из них на этот раз лучше, больше ничего неважно в мире!

Вся их реацу направлена на то, чтобы не так сильно истекать кровью и наполнять тела еще хотя бы капелькой силы и выносливости. Из тел хлещет аура, полная боли и желания победы вперемешку с натуральным желанием убивать.

В другом месте их бы давно остановили. Здесь еще ничего не кончено.

Я насмотрелся и понял достаточно. Пора мне самому пойти туда и испытать на своей шкуре безжалостность этой Арены.

- Думаю, пора мне вниз, - задумчиво произношу я, отталкиваясь от перил.

Касуми неожиданно вцепилась в рукав. Блондинка смотрит на меня зелеными глазами с расширенными зрачками.

- Ты сошел с ума?! – шепотом кричит девушка. – Посмотри туда, они все кровавые безумцы, Судзин! Тебе что, не страшно вообще?!

- Ты чего, Касуми? - опешил я.

Девушка натурально дрожит мелкой дрожью, вцепившись пальцами в мою форму и не давая отойти. Зрачки еще больше расширены, показывая ее ужас.

- Это ты чего?! – задушено прошептала она. – Как ты можешь быть таким спокойным, глядя на них, чувствуя это?

Я глянул еще раз, но ничего нового не заметил. Аура двух реацу, которую пропускает барьер и заставляет людей пересаживаться выше, меня не трогает. Зато здорово напугала неопытную одноклассницу.

Не в первый раз я замечаю, как разнится наш опыт в жизни и как это меняет отношение к одному и тому же моменту.

Тепличный цветок из додзё, лелеемый семьей. И аристократ, брошенный в кровь, как орленок со скалы.

Цветок пересадили в дикую землю. А орленок уже полетел.

Чтобы цветок не увял и не был растоптан, приходится птице помогать.

- Я рассказывал, как пробудил реацу, - спокойно говоря, я словно передавал это спокойствие Касуми. – Это было то еще испытание.

- Я помню, - немного непонимающе ответила она, прекращая так дрожать. – Твой дедушка, конечно…

- Не желаю слушать ничего плохого про Генширо, - отрезал я. – Я лишь про то хотел сказать…

На арене один из бойцов пал в лужу своей крови. Второй, качаясь, как ива на ветру, торжествующе поднял зазубренную катану к небу, пытаясь хохотать.

- … что в сравнении с жаждой убивать того безумца, эти меня просто не способны напугать.

Мрачнея от воспоминаний, я добавил: