Рожденный в сражениях (СИ)

  А вот Гинзбургу пришлось попотеть. Вникнув в суть проблемы, Сталин оставил его, в конце - концов, в покое. И тут Новикову довелось впервые увидеть классический сталинский разнос. Что испытывали при этом Орджоникидзе и Зиньковский, представить было тяжело, а испытать такое на своей шкуре, не было ни малейшего желания. И все это не повышая колоса, не срываясь на крик и оскорбления. На Орджоникидзе было жалко смотреть. По-человечески жалко. Но это на уровне чувств. Умом Новиков прекрасно понимал, что Сталин прав. Не то время и не та ситуация, чтобы прощать повторяющиеся из раза в раз ошибки руководителю такого уровня. Взялся - тяни. Не можешь - признавайся в этом сразу. За это не осудят. У каждого есть свой предел. Но если начинаешь врать и изворачиваться. Начинаешь сваливать свои промахи и просчеты на других - такого Сталин не прощал. Это Новиков знал и раньше. Доводилось читать про это, в той жизни. Но одно дело читать, другое видеть своими глазами. А ведь Серго, был не просто нарком тяжпрома, они со Сталиным были в очень хороших личных отношениях. Да и личностью Серго был известной, можно сказать - легендарной. Но не смог, не справился, начал заваливать дело. Почувствовал себя незаменимым и неуязвимым. Начал протаскивать на теплые места свою многочисленную родню и знакомых, а это посчитай половина Кавказа. Пришло время отвечать за все. Зиньковскому тоже досталось, но совсем по-другому. Чувствовалось, что Сталин, в общем, доволен его работой и все это так, для профилактики звездной болезни. Все-таки всего чуть больше полгода на посту комиссара НКВД, а работу провел огромную. Начал расчищать Ягодовские конюшни и убирать Коминтерновский навоз. Профессионал. А профессионалов Сталин ценил.

   Новиков понимал, что, не смотря на всю важность формирования программы танкостроения, их проблемы были не единственными и далеко не самыми главными. Слишком большие силы были приведены в действие. Слишком крутые и важные решения были приняты. Нарком Тяжпрома Серго Орджоникидзе был освобожден от занимаемой должности и направлен руководить речным флотом. Лишились своих мест многие директора заводов, и руководители управлений. Не забыли армию и флот. Похоже, сталинская метла прошлась по самым темным закоулкам формирующейся советской бюрократии. Вспомнилась передовица "Правды": " Мы неоднократно говорили, что кадры - решают всё. Мы всегда уделяли, и будем уделять большое внимание подготовке специалистов во всех областях нашего социалистического хозяйства. Мы уверенны, что для нашего народа, наших рабочих, крестьян, инженерных и технических работников нет неразрешимых задач, но есть люди, которые не хотят или прямо мешают решать поставленные задачи. От таких кадров мы будем безжалостно избавляться. ... Особое значение в этой ситуации приобретает контроль как со стороны советских и партийных органов, так и всех советских граждан". И это было только начало. В общем, из Кремля выходил в приподнятом настроений. Страна менялась как в счастливом, фантастическом сне. Да и личная благодарность Сталина за проделанную работу - воодушевляла. Ведь и сказано было немного, но чувствовалось, что не для протокола, от души. А это многого стоило.

  Настроение Фрунзе после совещания было далеко не таким радужным как у Новикова. Пожалуй, всего несколько человек из присутствовавших понимали, что с принятием "Программы по модернизации и организации Автобронетанковых войск СССР" был запущен механизм реализации новой военно-политической доктрины. Страна начинала готовиться к Большой войне. Для большинства членов ЦК и правительства вопрос был второстепенный, напрямую не касавшийся их власти. Все-таки Сталин - великий политик! За кучей технических вопросов сумел замаскировать главное. Когда остальные поймут что к чему, будет поздно. Для них поздно. Это был пробный камень, за ним будут другие. Пора выполнять свою часть намеченного.

  Берзин уже ждал в приемной с неизменной кожаной папкой в руках. Фрунзе не торопился. Прошелся по кабинету. Наконец, расчетливо-медленно, сел за стол. Берзин, стоя в дверях, держал паузу.

  -Что скажешь Ян? Все готово?

  -Если вы про "Невод", то все.

  -Ну, если все, то бросайте его в сине море. Все результаты мне докладывать немедленно. На сегодня все. Свободны, Ян.