Рожденный в сражениях (СИ)

   - Спустили всех. Остался только начальник экспедиции. И раненный в плечо солдат.

   - Тогда так, Отто. Спускайте оставшихся, потом сами и уходите. Как только можно быстрее. Англичане скоро снова пойдут, уже основательней, а у нас боеприпасов в обрез. Ребята они упорные, если вцепились - сразу не отпустят. Понимают, что нас тут не полк. Осыпь пройдете - дашь ракету. Мы сразу по леднику уходить начнем, основным маршрутом. Встречаемся, где договорились, но если что - нас не ждать. Твоя задача гражданских вытащить, а мы, если так случится, сами. Всё, удачи.

   Англичане предприняли еще одну попытку. Они продвинулись почти до края ледника. Бойцы группы отвечали всё реже и реже. Лязгнул пустым пеналом один из "Гочкисов". И только брошенные тренированными руками гранаты градом осколков металла и камней заставили англичан отступить второй раз. Наконец, почти в полдень, оставленный наблюдателем боец, пригибаясь, подбежал к командиру и доложил "Пошла ракета, товарищ капитан"! Выгнали из казармы пленных англичан, и, нагрузив их носилками со связанными гурками и снаряжением, быстрым шагом двинулись к перевалу. Когда еще через час, к подожженному лагерю, соблюдая осторожность, подошли англичане, они почти на самом гребне ледника заметили колонну людей, среди которых выделялись длинные тени носилок. Взбешенные, англичане начали преследование, которое продолжалось, пока уже в сумерках, преодолев перевал, они не нашли своих соотечественников, с понурым видом сидевших на камнях.

   Шеф-пилот Голованов, командированный ГВФ для выполнения особого задания, опустил бинокль и, застегнув кобуру маузера, повернулся к штурману.

   - Они. Вон, видишь, тот психованный капитан? Жив, чертяка. Говорил я тебе, таких как он просто так не сожрешь. Давай к экипажу, к взлету готовиться. А я пойду встречать.

   Приподнявшись, Голованов взобрался на валун, из-за которого они со штурманом наблюдали за подходами к площадке, и замахал рукой. Находившаяся в паре сотен метров от него фигура, ответила тем же. Потом обернулась назад и махнула еще раз. Вначале из зарослей тамариска показались фигуры бойцов, а потом стали выползать неуклюжие повозки, запряженные лохматыми яками. Медленно и слегка неуклюже, сопровождаемые бойцами, повозки начали подниматься к площадке. Собственно, сама площадка была найдена совершенно случайно, когда один из отрядов пограничников, преследуя банду, уходившую в Китай, заблудился в горах. Банду пограничники накрыли, но, как потом выяснилось, уже углубившись почти на сто с лишним километров на сопредельную территорию. Командир отряда, когда почти через неделю он вернулся обратно, самым тщательным образом описал всё, что происходило с ним и его бойцами. Это была обычная практика - подробных топографических карт сопредельных территорий пока просто не было, поэтому были интересны и важны любые сведения, полученные непосредственно на месте. И в данном случае она оправдала себя. При планировании операции полковник Старинов вспомнил этот отчет своих подчиненных и сам предложил найденную в горах площадку для эвакуации. Подошла она идеально - при должной сноровке пилота на неё могла сесть и тяжелая машина. Да и само название "площадка" было дано, скорее, по привычке. Место представляло собой небольшую и сравнительно ровную долину длиной чуть больше двух километров, спрятавшуюся между скалистых отрогов. И что было очень ценно - в ближайшей округе не было никаких поселений. Значит, заметить что-либо могли только случайные пастухи. Единственным недостатком было то, что перелететь с неё сразу на территорию Союза было нельзя - не позволяла высота горных хребтов, идущих вдоль границы. Поэтому была организована промежуточная посадка на территории Афганистана, с которым сохранялись, несмотря на попытки англичан, дружественные отношения.

   Наконец погрузка закончилась. Со всеми возможными удобствами (хотя какие могут быть удобства в неприспособленной для этого транспортной машине?) раненых и гражданских разместили внутри самолета. Чихнув, моторы выплюнули струйки дыма и взревели, заставив лопасти пропеллеров молотить воздух. Напуганные неизвестным шумом, выпряженные из повозок яки торопливо потрусили к зарослям. Скрипнули отпущенные тормоза и транспортник начал взлет. Через тридцать минут, когда самый сложный момент взлета прошел и самолет набрал необходимые высоту и скорость, Слащев вышел из кабины пилотов и прошел в грузовой отсек. Взглядом отыскал среди пассажиров свою каштаново-волосую "крестницу", подошел и опустился на стоявший рядом с ней ящик. Глубоко вздохнул (черт знает что твориться, это с дядькой-то, которому если честно считать почти полтинник!) и, ужасно коверкая язык, произнес фразу, которую составил, использую словарный запас из "будущего" цикла "Выживание в тылу вероятного противника":

   - Прошу меня извинить, фройляйн, но Вы не похожи на немку. Я думаю.

   - А я не немка, я русская. Поэтому можете не коверкать благородный язык Гёте и спокойно говорить по-русски.