Рожденный в сражениях (СИ)

  Небольшие, проворные Опель-М, стремительно (километров сорок, а то и все пятьдесят) промчались по улицам, разбрызгивая из под колес снежную кашу. В Москве было неожиданное потепление, снег сменялся дождем, и дворники не успевали убирать. Новиков, благо был один в машине, буквально прилип к стеклу. За окном проплывала Москва. Знакомая и неузнаваемая одновременно. Вообще у Новикова, в той прошлой (или будущей?) жизни отношение к Москве как к столице, городу, символу России - сложилось сложное. Этакая гремучая смесь из любви и ненависти, уважения и презрения, желания её увидеть и отвращения от этого процесса. Наверное, это можно сравнить с отношением мужчины к, когда-то любимой женщине, которая его преданность и любовь променяла на работу валютной проститутки.

  Даже на такой скорости, доехали быстро. А как же иначе? Пробок на дорогах нет, и не предвидится, постовые регулировщики без задержек пропускают колонну (все по правилам, даже колону грузовиков надо пропустить). Массивные, чугунного литья ворота. Просторный вестибюль. Ковровые дорожки и блестящий паркет. Строгий, с иголочки одетый дежурный. Для каждого отдельный номер. Сказка! Горячая вода, ванная, огромное, в пол стены, зеркало.

  Не успел Новиков разложить свой нехитрый скарб и привести себя в порядок, как в дверь постучали. В сопровождении дежурного по этажу явился портной, и не слова не говоря, принялся снимать мерку с растерявшегося Новикова. Сантиметр, блокнот и карандаш. Движения быстрые, уверенные. Никакой суеты. "Профессионал!" Закончил. Записал что-то в свой блокнот и молча, собрался уходить.

  -Когда на примерку, товарищ мастер?

  Блеснули стеклышки очков в простой металлической оправе.

  -Товарищ командир, не извольте беспокоиться. Завтра к утру форма, шинель и сапоги будут готовы.

  -Спасибо.

  Но дверь уже закрылась.

  "Вот это да. И никакой тебе электроники и супероборудования. Что ж, завтра посмотрим на результат. Хотя почему-то я уверен, что придраться будет не к чему".

  Через пять минут снова стук в дверь.

  -Ну что лейтенант, жизнь налаживается?

  На пороге стоял благоухающий одеколоном капитан Захаров.

  -Майор просил передать, что через пять минут ждет в ресторане.

  -Это где?

  -Первый этаж, направо. Не опаздывайте.

  Плотный, шикарный не только по армейским меркам обед, и дружная, слегка захмелевшая от столичного воздуха компания отправилась в поездку по Москве. Решили ехать на одной машине. Всегда интереснее если есть, с кем поделится впечатлениями.

  Слащев.

  Обратно в Ленивку Слащев добирался с комфортом. Перво-наперво получил на вещевом складе новую форму, сапоги и разные мелочи, полагающиеся командиру. Переоделся и...почувствовал себя командиром. И не петлицы с лейтенантскими кубарями вызывали это чувство, а сама форма - строгая и удобная одновременно. Вот как-то невозможно было в этой форме униженно кланяться или просящее смотреть в глаза. Ладно сидящая, она вызывала ощущение стального лома, вбитого в позвоночник, - наклониться можно, а согнуться нельзя. Сразу вспоминались рассказы о досках, которые привязывали к спинам юнкеров, чтобы выработать правильную осанку. Офицерскую осанку - ровную и негнущуюся. Всё правильно - лакеям в армии не место.

  Егоров, получивший от Котовского взбучку, но оставленный, тем не менее, "для оперативных вопросов", буквально выцыганил у коменданта старый "Руссо-Балт". "Для рекогносцировки местности дислокации", как он заявил. Комендант хрюкнул с пониманием на "рекогносцировку", распорядился установить запасную бочку с газолином и разрешил. Поэтому в Ленивку въезжали с шиком - в клубах пыли и рёвом изношенного мотора. Остановились возле правления и пошли представиться председателю.

  - Стало быть, ты, Александр Яковлевич, обратно получаешься командир Красной Армии? - прищурив глаза, спросил дядя Евсей, председатель правления колхоза.

  - Стало быть, так. Но науку Вашу крестьянскую теперь уж не забуду. Что из жизни вышло и через руки прошло - не забудешь. Ну, а что не доучил: понадобится - спрошу. Не откажете ведь?

  - Как так можно? В учении польза. А кто учиться не интересуется - тот навсегда бревном останется: вроде крепкий, а внутри гнилой. Чем можем помочь нашей Красной Армии?

  - Пока ничем, товарищ председатель, - ответил Егоров; - Мы пока осмотрим местность, пригодную для размещения подразделения, которым товарищ старший лейтенант командовать будет, а потом и с Вами посоветуемся. Не возражаете?

  - Поможем, чем сможем. То-то девки наши обрадуются - женихи совсем рядом будут. Ты, Яковлевич, когда - никогда отпускай своих хоть на танцы. Мы красным армейцам всегда рады, а уж девки и подавно. Тебя мы знаем - озорства не допустишь.

  Вместе с председателем вышли на крыльцо. Автомобиль, стоящий посередине двора, облепили деревенские мальчишки. Водитель, подняв на фуражку очки - консервы, что-то объяснял и показывал. Чуть в стороне подпрыгивал от нетерпения Колька Серов. Слащев неторопливо подошел к нему и протянул руку.

  - Здорово, связной.

  - Дядь Саш! А Вы теперь старший командир?

  - Нет, Колька. Я - просто командир. В звании старший лейтенант.

  - Старший?!