Рожденный в сражениях (СИ)

  ЭТОГО, Новиков не знал. Зато ещё со школьных времен знал, что в ЕГО мире, скорость света была ТРИСТА ТЫСЯЧЬ тех же самых километров в ту же самую секунду. И таковой эта скорость была всегда!

  "Куда же я попал?!" - мысль крутилась в голове, не давая, сосредоточится, закрывая собой всё. Она крутилось, а от неё, как волны разбегались совершенно никчемные и тупые - "Ну, ни х.. себе" и им подобные.

  Видимо "напряженная работа мысли" отразилась на его лице далеко не лучшим образом. Сидевший рядом Катуков весьма чувствительно ткнул его в бок локтем.

  -Николай, ты чего? Тебе плохо? Коля?

  Хорошо толкнул. Вовремя.

  -Ничего. Все в порядке. Вчера немного перестарался с этой механикой.

  -Так дело не пойдет!

  Катуков поднял руку.

  -Товарищ преподаватель. Курсант Новиков плохо себя чувствует. Разрешите отвести его в медпункт.

  Несколько растерявшийся лектор торопливо закивал головой.

  -Конечно, конечно!

  Новиков решив, что так действительно будет лучше, покорно проследовал за Катуковым в медпункт, благо недалеко. Предоставив Катукову самому объясняться с врачом, улегся на жесткой, покрытой дерматином кушетке и закрыл глаза.

  "Так значит вон он какой - неопределенный фактор!"

  Слащев

   Сумасшедший год, отпущенный на формирование отряда, заканчивался. Чертова уйма работы и бешеной нервотрепки начинали принимать более-менее приличные формы. Нет, он видел и отдавал себе отчет в том, что люди, от которых он требовал необходимое, готовы были отдать последнее. И отдавали, нечего напрасно жаловаться. Встречались, правда, и этакие вальяжные баре, нарождающаяся будущая советская бюрократия. Но с подобными деятелями разговор бывал простой и жесткий - полученные полномочия позволяли. Прозвище "бешеный лейтенант" вполне заслуженным оказалось. В такие моменты поднималась кровавая пелена в глазах, и голос срывался на рык. И жаловались и доносы писали, но после первого же приезда Котовского, когда он прилюдно отругал "бешеного" за излишнюю мягкость и либеральничанье, всё встало на свои места. Хотя Слащев понимал, что писать продолжают и, даже, знал кто именно. "Да и черт бы с ними, - считал Александр; - нам же потом легче будет овнов от козлищ отделять. Дурак - это одно, хотя таким совсем не место в руководителях. Чванливая сволочь - вот проблема. Валяйте, ребята. За нами не заржавеет. Запомним и не забудем".