Рожденный зверем

Она ничего не ответила, продолжала вести машину. Мы остановились около дома, машина Лоры стояла на том же месте, что и вчера. Я достал ключи, чтобы открыть дверь, но вспомнил, что выбежал из дома, даже не заперев ее. Взявшись за ручку, я на секунду задержался, нажал на нее и вошел в дом. Первый этаж встретил меня гробовой тишиной, от которой мне стало не по себе. На диване, на котором я вчера оставил Лору, никого не было, плед валялся на полу. Я растерянно посмотрел на Лилит, та кивнула мне на второй этаж. Только тут я услышал тихие голоса. Осторожно ступая по ступеням, я поднялся, открыл дверь в детскую. Лора и Маркус сидели на полу, разложив кубики, и собирали высокую башню.

– Привет, дорогой, – обернулась она на скрип двери. – А кто это с тобой?

– Добрый вечер, я констебль Амудсон. Я здесь по поводу заявления вашего мужа о пропаже дочери.

– Ты опять? – Лора встала и вытолкала нас в коридор. – Я только успокоила Маркуса. Он проснулся в истерике, ему снилась какая-то девочка, которая звала его братом. Ты вчера напугал его, а сегодня продолжаешь? Даже полицию притащил?!

– Мэм, – Лилит прикоснулась к ее плечу, – я понимаю ваше возмущение, но мне нужно все проверить. Покажите ваши паспорт и свидетельство о рождении сына.

Лора просверлила меня взглядом и прошла в нашу комнату, где хранились все документы. Я шепотом, чтобы она не услышала, прошептал:

– У меня есть дочь! Вот посмотрите, – я потянул Лилит за руку и подвел к стене с фотографиями. – Вот на этой я держу Оливию на плечах, здесь – они с Маркусом сидят в бассейне.

– Вы держите кувшин, а ваш сын играет с дельфином, – лаконично высказала вслух то, что было изображено на фото.

– Да нет же! Здесь была Оливия! Еще вчера утром была! А вечером все это исчезло, – я снова схватил ее за рукав и потащил в детскую. – Вот здесь была ее кровать, было два комода, один белый, второй коричневый. У стола стоял кукольный домик, огромный, собирали прямо здесь, невозможно было пронести его через дверь.

Лилит прошлась по комнате, провела рукой по стенам, попробовала отодвинуть коричневый комод, заглянула под ковер.

– Пол абсолютно ровный и чистый, ни комод, ни что-либо другое по комнате не передвигали, – резюмировала она. – Около стены выцвели обои, но только около этого комода, рядом никаких изменений нет, значит, второго комода здесь не стояло. Да и игрушечная парковка, которая стоит там, где вы указали на кукольный домик, намертво прибита к полу старыми гвоздями, поверх них лежит краска, которой красили пол. Нет ничего, что говорило бы о том, что здесь жил еще один ребенок.

Я стоял, как пораженный громом. Ничего нет. Никто мне не верит. Родная мать утверждает, что не было у нее никакой дочери.

– Подождите, а соседи, соседи-то должны были видеть, что у нас есть второй ребенок.

В комнату вошла Лора, протянула стопку документов. Лилит внимательно рассмотрела них, проверила печати и штампы, сверилась с портативным компьютером.

– Простите за беспокойство, – она вернула документы, – все в порядке.

И не глядя на меня, вышла из комнаты и стала спускаться. Лора сверлила меня взглядом, и чтобы избежать скандала прямо на месте, я выскочил вслед за полицейским.

– Лилит, простите, но вы не можете так уйти. У меня есть дочь, у меня точно есть дочь. Я не знаю, что здесь происходит, но это какой-то заговор!

Она спустилась, открыла входную дверь и повернулась ко мне.

– У вас нет дочери и никогда не было. И к соседям я не пойду. Надеюсь, что вы обратитесь в соответствующие службы, они должны вам помочь. Полиция здесь бессильна.

Дверь закрылась, а я остался стоять, смотря перед собой. У меня есть дочь, и я должен это доказать!

Глава 3

Следующие несколько дней Лора со мной не разговаривала и не подпускала ко мне Маркуса. Отношения у нас испортились еще больше, чем было раньше. На любые попытки помириться, она задавала неизменный вопрос – «у нас есть дочь?». Я не мог врать, не мог произнести вслух, что Оливия – лишь плод моего больного воображения. От этого каждый разговор разводил нас все дальше друг от друга.

Лишь однажды она разрешила отвезти Маркуса в детский сад. Мы ехали по знакомой дороге, ремонтники до сих пор не сделали дорогу, отговорив узкий проезд для машин, а по соседству разливая битум, который в тридцатиградусную жару плавил мозги своим запахом. Вцепившись в игрушку, Маркус сидел на заднем сиденье и смотрел в окно, на любые мои вопросы не отвечал, даже не поворачивался. Мы встали в пробку, как в тот день, когда я накричал на детей. Машины сигналили, пытаясь разобраться, что важнее – въезжать на территорию детского сада или выезжать. Опять раздался телефонный звонок от директора.

– Мистер Браун, – раздался в трубке ее скрежещущий голос, – вы когда привезете Маркуса?

– Мадам Кринж, мы с вами уже второй раз разговариваем на эту тему, – стиснув зубы, произнес я, – сначала решите проблему с подъездом, потом требуйте дисциплины.

– Маркус должен быть к началу занятий, у него назначена встреча с психологом.

– Зачем ему психолог? – насторожился я.