Рождественская игрушка (СИ)

Зато Даррел развеселился:

— Да вы, батенька, знатный извращенец, — сказал он, придя вечером ко мне в палатку и отвесив Ноэлю хорошего шлепка.

Как бы в шутку.

Ноэль чуть не упал и вцепился в мое плечо.

— Не трогай его, — сказал я, разозлившись. И внезапно решил: — Я буду просить клан усыновить его, так что не лапай чужих омег.

— Мой несгибаемый друг изменил мнение насчет военных трофеев? — преувеличенно удивился Даррел.

— Это другое, — сказал я, подаваясь вперед, — это живой омега.

Некоторое время мы меряли друг друга взглядами, а потом Даррел ухмыльнулся, вытащил из кармана бутылку водки и примирительно поднял руки:

— Да-да, я помню, “у нас в клане к омегам либерально, как и положено образованным людям”.

— Именно так, — подтвердил я свои давние слова. И кивнул Ноэлю на походный столик в углу.

Тот поспешно принялся обустраивать выпивку: постелил белую салфетку, расставил приборы, выложил закуску. Поставил посередине бутылку и скромно отсел в сторонку, спрятавшись за мое плечо.

— Воспитанный какой, — оценил его старания Даррел.

— Ноэль учился в специальном заведении, там северяне обучают омег изящным манерам, — похвастался я так, словно это была моя заслуга.

— Да, в этом что-то есть, — отозвался Даррел, поднимая стопку. — За образование!

А когда мы прибыли на место постоянной дислокации и расквартировались, я заказал Ноэлю пару комплектов обмундирования с отличительными знаками нашего полка. Только без погон, естественно. И Ноэль стал еще больше походить на куколку в своей новой черной форме: как будто потешный игрушечный солдатик. Он целые дни проводил в части — то помогал на кухне, то сидел около техников, внезапно заинтересовавшись танками. Скоро все забыли, что он северянин, теперь его называли “наш омежка” и “солдатик”.

— Я бы хотел быть солдатом, — признался он как-то вечером, моя посуду у нас в квартире. — Только не альбертинским, а нашим, конечно.

— Каким это вашим, — я шлепнул его по заднице и намотал волосы на кулак, заставив смотреть себе в глаза. — Ты теперь альбертинец, и скоро будешь жить в нашем клане.

— Да-да, конечно, Скай, отпусти, пожалуйста, — прошептал он.

И я отпустил его, еще раз шлепнув для острастки.

В кадетском нам говорили, что всегда лучше иметь подчиненного альфу, чем бету. Ведь заставив работать на себя альфу, ты можешь быть стопроцентно уверен в его лояльности. Альфа не терпит ничьего закона над собой, и, вынужденный покориться, он очень успешно убеждает себя в том, что навязанные ему идеи — и есть его собственные, выстраданные кровью и работой разума. Беты же привыкли не иметь собственного мнения, подчиняясь сильному, для них не существовало лояльности. Так говорил нам преподаватель психологии управления и при этом презрительно кривил губы: “У них всегда камень за пазухой”.

Мы не занимались психологией омег тогда, но сейчас я подумал — сколько же камней за пазухой должен иметь тот, кто подчиняется всю жизнь и всем? И возможно ли жить с такой тяжестью, если имеешь разум и мысли, хоть немного отличные от обычных омежьих “кому бы дать в задницу”.

А на следующее утро я проснулся, крепко прижимая к себе Ноэля и гладя его по заднице. Он замер в моих руках, зажмурившись и побледнев, и я тоже застыл. Его запах изменился за ночь, он начал пахнуть тонко и сладко, не как ребенок, а как омега. Еще не течный, но уже вступающий в пору зрелости. Я осторожно убрал руки, ведь мой маленький ангел оставался таким же невинным, даже взрослея. Надо было скорее увозить его в клан, я не хотел, чтобы сослуживцы заметили его новую прелесть.

========== Глава 4 ==========

Ноэль все время думал, зачем он нужен Скаю, и почему тот оставил его рядом с собой. А спрашивать не решался, да и как спросить о таком: “Почему ты меня до сих пор не трахнул?” Может, Скай подарит его кому-то из родственников? Или продаст. Ноэль шмыгнул носом.

Он разузнал немного о нравах южан от Кевина, омеги, который жил при части, но не был родственником никому из альф или бет. Сначала Ноэль не догадывался, что тот делает среди военных, а потом видел его с разными альфами и устыдился этого знакомства, вдруг и его примут за такого же. Но все равно попросил Кевина рассказать об альбертинских традициях.

— Таких хорошеньких только старшие альфы клана шпилят, не переживай, быстро себе покровителя найдешь, — Кевин сидел на краю крыши офицерского жилого корпуса, свесив ноги. Он был бы красивым, если б не огромный рот и вечно растрепанные волосы, и еще этот неподобающий для омеги вид: штаны вот-вот лопнут на заднице, на курточке красный искусственный мех.

Кевин поманил его к себе:

— Садись рядом, чего жмешься.

Ноэль опасливо глянул вниз — высоко лететь, если что.

— Чего ты боишься, ты же у омегаторговцев был, — засмеялся Кевин. — Разве после них что-то страшно.

— Я недолго был, меня Скай спас, — тихо ответил Ноэль, но на край все-таки сел.

— И что, даже выдрать тебя не успели? — удивленно поднял брови Кевин. — Если в клан возьмут, омеги будут на тебя залупаться. Пойдем, научу, что делать надо.