Рождественская книга для детей

– Все Божии.

Божий дар

Крошку-Ангела в сочельник
Бог на землю посылал:
«Как пойдёшь ты через ельник, —
Он с улыбкою сказал, —
Ёлку срубишь, и малютке
Самой доброй на земле,
Самой ласковой и чуткой
Дай, как память обо Мне».

И смутился Ангел-крошка:

«Но кому же мне отдать?
Как узнать, на ком из деток
Будет Божья благодать?»

«Сам увидишь», – Бог ответил.

И небесный гость пошёл.
Месяц встал уж, путь был светел
И в огромный город вёл.

Всюду праздничные речи,

Всюду счастье деток ждёт…
Вскинув ёлочку на плечи,
Ангел с радостью идёт…

Загляните в окна сами, —

Там большое торжество!
Ёлки светятся огнями,
Как бывает в Рождество.

И из дома в дом поспешно
Ангел стал переходить,
Чтоб узнать, кому он должен
Ёлку Божью подарить.

И прекрасных и послушных

Много видел он детей. —
Все при виде Божьей ёлки,
Всё забыв, тянулись к ней.

Кто кричит: «Я ёлки стою!»

Кто корит за то его:
«Не сравнишься ты со мною,
Я добрее твоего!»

«Нет, я ёлочки достойна

И достойнее других!»
Ангел слушает спокойно,
Озирая с грустью их.

Все кичатся друг пред другом,

Каждый хвалит сам себя,
На соперника с испугом
Или с завистью глядя.

И на улицу, понурясь,

Ангел вышел… «Боже мой!
Научи, кому бы мог я
Дар отдать бесценный Твой!»

И тогда каким-то чудом
С неба звёзды сорвались
И, сверкая изумрудом,
В ветви ёлочки впились.

Ёлка искрится и блещет, —

Ей небесный символ дан;
И восторженно трепещет
Изумлённый мальчуган…

И, любовь узнав такую,

Ангел, тронутый до слёз,
Богу весточку благую,
Как бесценный дар, принёс.

Федор Достоевский

Иван Шмелёв

Лето Господне Рождество (Отрывок)

В Сочельник, под Рождество, – бывало, до звезды не ели. Кутью варили, из пшеницы, с мёдом; взвар – из чернослива, груши, шепталы… Ставили под образа, на сено.

Почему?.. А будто – дар Христу. Ну… будто, Он на сене, в яслях. Бывало, ждёшь звезды, протрёшь все стёкла. На стёклах лёд, с мороза. Вот, брат, красота-то!.. Ёлочки на них, разводы, как кружевное. Ноготком протрёшь – звезды не видно? Видно! Первая звезда, а вон – другая… Стёкла засинелись. Стреляет от мороза печка, скачут тени. А звёзд всё больше. А какие звёзды!.. Форточку откроешь – резанёт, ожжёт морозом. А звёзды!.. На чёрном небе так и кипит от света, дрожит, мерцает. А какие звёзды!.. Усатые, живые, бьются, колют глаз. В воздухе-то мёрзлость, через неё-то звёзды больше, разными огнями блещут, – голубой хрусталь, и синий, и зелёный, – в стрелках. И звон услышишь. И будто это звёзды – звон-то! Морозный, гулкий, – прямо, серебро. Такого не услышишь, нет. В Кремле ударят, – древний звон, степенный, с глухотцой. А то – тугое серебро, как бархат звонный. И всё запело, тысяча церквей играет. Такого не услышишь, нет. Не Пасха, перезвону нет, а стелет звоном, кроет серебром, как пенье, без конца-начала… – гул и гул.

Ко всенощной. Валенки наденешь, тулупчик из барана, шапку, башлычок, – мороз и не щиплет. Выйдешь – певучий звон. И звёзды. Калитку тронешь, – так и осыплет треском. Мороз! Снег синий, крепкий, попискивает тонко-тонко. По улице – сугробы, горы. В окошках розовые огоньки лампадок. А воздух… – синий, серебрится пылью, дымный, звёздный. Сады дымятся. Берёзы – белые виденья. Спят в них галки. Огнистые дымы столбами, высоко, до звёзд. Звёздный звон, певучий – плывёт, не молкнет; сонный, звон-чудо, звон-виденье, славит Бога в вышних, – Рождество.

Идёшь и думаешь: сейчас услышу ласковый напев-молитву, простой, особенный какой-то, детский, тёплый… – и почему-то видится кроватка, звёзды.

Рождество Твое, Христе Боже наш,
Возсия мирови Свет Разума…